— Сворачивай! — закричал он, увидев, что дорога делает поворот и скрывается за пыльными кустами. — Сворачивай, сбрасываем скорость и выскакиваем из машины. Беги за мной! Не забудь пистолет. Как крикну, падай и начинай стрелять по джипу! Поняла?
Тамара кивнула и крутанула баранку. Сзади хлестнула еще одна очередь, но прошла мимо. Женщина сбросила скорость и рванула ручной тормоз, машину повело, но Сергей уже распахнул дверцу и вывалился наружу. Вскочил и кинулся к кустам. Немного замешкавшаяся Тамара бежала следом.
— Ложись, — крикнул он ей, увидев, как из-за поворота появился капот черного джипа и автомобиль тормозит, чтобы не врезаться в развернувшийся поперек дороги «запорожец». Но поздно, машины столкнулись, и Серов начал поливать джип очередями из «узи».
Из «патруля» огрызнулись из нескольких стволов сразу. Рядом, где-то за кустами, гулко ударил ТТ — это стреляла Томка.
Сергей закричал от бушевавшей в нем ярости, встал на колени и, держа «узи» в правой, а ТТ в левой руке, начал безостановочно бить по джипу, как совсем недавно стрелял по «Волге» у гаражей. Рядом щелкали пули, бухал ТТ, но Серов не обращал ни на что внимания, словно слившись с оружием и мечтая лишь об одном — добить этих гадов, добить!
Странный хлопок, следом за которым над джипом взметнулось почти бесцветное пламя, заставил Сергея остановиться. Кто-то выскочил из джипа и побежал в поле. Он нажал на курок «узи», но магазин был пуст. Тогда Серов снял этого гада из ТТ.
Больше никто не стрелял. Потрескивало пламя, охватившее джип и «запорожец», шумел в листве ветер, да слабо доносился гул шоссе.
— Тамара! — позвал Сергей и, не услышав ответа, пошел через кусты туда, где она залегла, когда они выскочили из «запорожца».
Увидев ее, он подумал, что ей плохо, и кинулся, чтобы помочь, но, перевернув лежавшую ничком женщину на спину, застыл, не в силах осознать случившееся.
Пуля попала ей точно в правый глаз — в зеленый «глаз ведьмы», изуродовав лицо и превратив глазницу в сплошной багрово-кровавый комок. Из ослабевшей руки Тамары выпал пистолет с полностью расстрелянной обоймой, и Сергей отшвырнул его в сторону, как совершенно ненужную вещь.
Наверное, ему стоило закричать, зарыдать, посылать небу проклятия, чтобы выплеснуть из себя горе ужасной потери, но в груди не хватало воздуха для крика, в глазах было сухо, а на проклятия не осталось никакой злости. Душа была пустой.
Он нарвал немного запыленных полевых цветов, росших на обочине, положил их на ее изуродованное лицо и сгорбившись побрел к шоссе, подхватив по дороге свою сумку. И ему казалось, что это идет не он, Сергей Серов, а некто другой, постаревший в один миг если не на тысячу, то на сотню лет.