— Никак, в челноки подался? — пошутил Меркулов, вешая на каждое плечо по паре сумок.
— Вроде того, — буркнул Ояр и повторил: — Двор у тебя большой.
— Старая Москва, — усмехнулся Петр, — Чистые пруды рядом. Пошли наверх, а то прохладно.
Сумки он сложил в дальней комнате, как пожелал Ояр, и не преминул съязвить:
— Все мое ношу с собой?
— Да, как Федр, — согласился Ояр и бережно поставил рядом с сумками объемистый дипломат с наборными замками. — Теперь продолжим? Честно говоря, не терпится услышать, как ты, что ты?
На кухне, прежде чем вновь сесть за стол, он опять выглянул в окно, проверяя, на месте ли машина.
— Она у тебя под сигнализацией? — поинтересовался Петр.
— Нет, поэтому и дергаюсь… Ладно, не обращай внимания. Я слышал, ты давно женился и отнюдь не на Ирине? Чего же так? Ведь она откровенно предпочла тебя мне. Ты ведь жил с ней!
— Ты… Ты знал об этом? — удивился Меркулов. — И, тем не менее, продолжал ухаживания?
— Молодой был, глупый, — беспечно рассмеялся Ояр. — Потом понял, что баб на свете хватает, и даже есть получше. Ты, вроде, тоже дошел до этого своим умом. Или подсказали?
Он выпил и быстро начал закусывать, одновременно откусывая от большого бутерброда и поглощая шпроты. Петр тихо сказал:
— Перед твоим звонком по телефону мне как раз приснилась Ирина.
— Да? — заинтересованно взглянул на него Юри. — А она тебе только снится?
— Что ты имеешь в виду? — не понял хозяин.
— Неужели она тебе ни разу не позвонила по возвращении и вы не встречались? — лукаво улыбнулся Ояр. — Как говорят русские, старая или, как там, первая любовь не ржавеет!
— Разве Ирина в Москве? Я слышал, она вышла замуж и надолго уехала за границу.
— Все в прошлом, старичок, все в прошлом, — Юри откинулся на спинку стула и с иронией поглядел на Петра. Он знал, что его привычка называть приятеля «старичком» всегда приводила Меркулова в тихое бешенство, но, тем не менее, постоянно продолжал его поддразнивать. Значит, за долгие годы разлуки он не забыл об этом? И Ирина в Москве?
— Она давно развелась и теперь у нее какой-то деятель из игорного бизнеса. Довольно противный пожилой тип, зато с тугой мошной, — хмыкнул Ояр. — Детей она отправила к бабушке и прислуживает новому падишаху: жить-то надо! Прежний муж, говорят, обчистил ее до нитки, а ЦК КПСС, где работал папочка нашей дорогой общей первой любви, приказал долго жить, как и папа.
— Василий Иванович умер? — полуутвердительно спросил Меркулов.
— Тебе о нем особенно жалеть нечего, — отрезал Юри. — Именно он тебе всю карьеру-то и поломал, когда ты не захотел обвенчаться с его доченькой.