Как у испуганного кролика, первым побуждением Мэри было убежать. Ее план, должно быть, был очевиден для него, потому что он протянул руку через отверстие в ширме и схватил ее за руку прежде, чем она успела пошевелиться.
— Нет... — его голос был низким, угрюмым и мрачным. Прищурив глаза, он усилил хватку на ее руке. — Не делай этого.
Ее разум был в ступоре, она не могла пошевелиться, не могла думать, не могла говорить. Она могла только смотреть на него, на этого мужчину, которого любила, поверженного и беспомощного, столь же открытого и уязвимого, как младенец.
Наконец она с трудом сглотнула и отвела взгляд, не в силах вынести обвинения и предательства в его глазах.
— Майкл… ты делаешь мне больно, — она дернула рукой, пытаясь вырваться из его железной хватки, и он ослабил ее, но не отпустил. Вместо этого, он потянул ее руку через отверстие так, что она была вынуждена наклониться вперед, и ее рука коснулась его груди. Она чувствовала, как он смотрел на нее долгим взглядом, и знала, что была трусихой, потому что… сколько ни пыталась, не могла заставить себя встретить его взгляд.
Когда он заговорил, его голос звучал замкнуто и отстраненно.
— Ты не отвечала на мои звонки, — Мэри снова вздрогнула и закрыла глаза, желая просто исчезнуть. — Думаю, теперь я знаю почему, миссис Алессандри.
Мэри покачала головой.
— Не…
— Ты беременна.
— Пожалуйста…
— Ты собиралась сказать мне?
— Майкл…
— Ответь мне.
Мэри попыталась вытащить руку из его хватки, но лишь уронила перчатку на пол.
По-прежнему с закрытыми глазами, она покачала головой и всхлипнула.
— Я не могу.
Она почувствовала, как его рука напряглась, он снова потянул ее за руку, а его тон стал суровым и настойчивым.
— Ответь мне.
Поджав губы, она подняла подбородок и встретилась с ним взглядом; ее голубые глаза, светящиеся ложной гордостью, удерживали его взгляд, и она сказала ему правду:
— Нет.
Он вздрогнул, и как будто в его суровой внешности появилась брешь, но секундная вспышка боли и неподдельное удивление быстро сменились презрением. Мэри почувствовала, реально почувствовала, как разбилось ее сердце, а боль в его глазах выбила весь воздух из легких.
Она услышала приближающиеся тихие шаги телохранителя, поскольку знала звук его шагов наизусть. Майкл предупреждающе прищурил глаза, но ему незачем беспокоиться. Хоть она и была лгуньей и прелюбодейкой, но любила его. Мэри точно знала, что он предназначен для нее, и она никогда не предаст его и не позволит узнать о нем своей семье.
Она не пошевелилась, не издала ни звука, и телохранитель прошел мимо исповедальни и вернулся на свое прежнее место.