Задыхаясь, чувствуя, что сердце вот-вот выпрыгнет у меня из груди, я присел на камень. Мы молча смотрели друг на друга. Что мы могли сказать? Нас ведь предупреждали, чтобы мы туда не ходили, и теперь мы поняли - почему.
Святая Мария, Матерь Божия, избави нас от лукавого ныне и присно и во веки веков.
Почувствовав себя на каникулах, Алекс первым делом принялся рисовать комиксы на длинных листах желтой бумаги, которые он потом разрезал на отдельные кадры и скреплял в нужной последовательности, превращая в самодельные кинопленки. Прорезав желобки в противоположных концах коробки для обуви, он продевал сквозь них свою ленту и представлял нам собственную версию телевидения. Некоторые его "фильмы" были об отце: отец в виде одноглазого великана-людоеда; отец с рогами; отец, орудующий ножом. Для меня Алекс предварительно устраивал персональные просмотры. В конце "фильма" я неизменно аплодировал.
- Я люблю своего отца, - объяснил Алекс, когда я попросил его объяснить мне эту загадку.
- А как ты хочешь, чтобы кто умер раньше - твой отец или твоя мать? Это была игра, которой я научился в школе. Ответить на такой вопрос невозможно, но задать его и поставить собеседника в тупик - забавно. Мы сидели на берегу пруда, закинув удочки в воду.
- Они не умрут, - ответил он после долгой паузы.
- Как так?
- Они вознесутся на небо.
- Туда не все возносятся.
- Мой отец говорит, что никакого ада нет. И чистилища тоже.
- Ну, тогда как ты хочешь - чтобы кто первый туда вознесся?
Было ясно, что ответа я не получу.
Подбежал знакомый мальчик и крикнул:
- Айда, там уже играть начинают!
III
Оказалось, что тем летом я последний раз в жизни видел "старого революционера". На следующий год Адриана Крук оказалась в положении, неслыханном для иммигрантских кругов: ее муж, Лев, развелся с ней и стал жить с девятнадцатилетней девушкой, вахтершей с местной фабрики.
По воскресеньям, возвращаясь из церкви, мои родители рассуждали о Хрущеве и Кеннеди. А также - очень часто - об Аде, которая, судя по всему, решила шокировать остальных прихожан своими странными шляпами и юбками с длинными разрезами. Шли шестидесятые годы, но она, похоже, была единственной в нашем кругу, кто уловил дух перемен.
- Надо помнить, что случилось с ее отцом, - говорил мой отец, защищая миссис Крук.
- А что с ним случилось? - встревал я.
- Это не для детских ушей, - обрывала меня мама.
- Ему следует это знать, - не сдавался отец.
- Не сейчас. Пусть подрастет, - отрезала мама, закрывая тему.
На следующий год, в августе, по дороге в Кэтскиллские горы мама постоянно твердила, что мы должны быть очень деликатны по отношению к Крукам. Бросив семью, Лев нанес им глубокую травму. Мальчики, как она слышала, совсем отбились от рук. Ада с ними не справляется.