У меня из головы не шел альбом, который я увидел тогда, в Блэк Понде. Что это были за фотографии? Как на самом деле выглядит Бог там, за облаками? Откуда у миссис Крук эти снимки? В эпоху кино и телевидения витражи и иконы не слишком убедительны. Интересно, Бог улыбается? Какого он роста? Иногда мне хотелось, чтобы Бог был маленьким, очень маленьким, почти невидимым. Я представлял его себе ростом с колпачок пишущей ручки, в модных хлопчатобумажных летних брюках и зеленой клетчатой рубашке, с зонтиком в руках, который на самом деле никакой не зонтик, а волшебная палочка средоточие всей Его силы. Стоит Ему пожелать, сказать единое слово - и мы получим все, что захотим: землетрясение, снег, любовь, чудеса, броненосца.
Я все время расспрашивал Алекса об этих картинках, пока он наконец не согласился показать мне альбом, предупредив, что я буду разочарован. Стоял декабрь, суббота. Мы сидели в круковской кухне. Накануне вечером выпал снег, и мир обрел праздничный вид. Если бы я был Богом, то именно такой день выбрал бы, чтобы явиться людям.
Алекс принес альбом с таким видом, словно это был телефонный справочник. Пока он усаживался за стол, я взглянул на его профиль и поразился, как он похож на мать: те же пухлые губы, зеленые глаза, высокий лоб. Только крючковатый нос достался ему от Льва. Альбом был переплетен в синий ледерин.
- Ну, смотри. - Алекс пододвинул мне альбом.
Я открыл его, и сердце у меня упало: там лежала всего лишь куча открыток с изображением Девы Марии.
- Джотто, - прочел я на обороте одной из них.
Алекс перевернул несколько страниц.
- А вот одна из моих любимых, - показал он.
Я увидел вытянутый силуэт Мадонны, задрапированный в зеленый бархат. На обороте открытки стояло еще одно незнакомое мне имя: Эль Греко.
Эти фамилии ничего мне не говорили. Я зажмурился, чтобы не выдать своего разочарования.
- А чего ты ожидал? - сказал Алекс. - Хотя по-своему мама права. Великие художники. Сходство максимальное.
- Ты откуда знаешь? - удивился я.
- Ну, как же иначе? - ответил он и добавил: - Но у меня есть кое-что получше.
Сняв очки, расстроенный, я подслеповато смотрел на призрачный белый мир за окном. Зачем Ада меня дразнила? Я почувствовал себя обманутым и решил, что Алекс просто ошибается, он не знает, где лежит настоящий альбом, поэтому и принес мне эту ерунду. А может, знает, но не хочет выдавать секрет? Нет, мне было приятнее думать, что Ада прятала от него настоящий альбом, а мне когда-нибудь его покажет, потому что я странным образом ощущал некую интимную связь с матерью Алекса и мне казалось, что в определенной ситуации она может предпочесть меня ему. Откуда взялось у меня такое нахальство? Между тем я притворился довольным. Эрудиция Алекса еще в одной области произвела на меня впечатление: его энтузиазм, разумеется, не ограничивался коллекционированием перчаток, и его неуемная натура наверняка была способна на многие неожиданные деяния.