Вернувшись домой около десяти вечера, она застала сыновей перед телевизором и немедленно выключила его. Не обращая внимания на протесты, отослала мальчиков в спальню, умылась и приготовилась ко сну. Уже в постели вспомнила об оставленном Антоном журнале, сходила за ним в гостиную и, снова улегшись под одеяло, стала разглядывать обложку: абстрактная картина изображала голову Данте, разорванную взрывом на тысячи фрагментов. О том, что это голова Данте, сообщалось на внутренней стороне обложки. Отыскав фамилию Антона в оглавлении, прочла название - "Посол мертвых" - и, прежде чем открыть нужную страницу где-то в середине весьма толстого журнала, усмехнулась: ну и названьице. Однако от первой же фразы у нее перехватило дыхание: там упоминалось ее имя - Адриана. И не только имя. Она прекрасно знала и место, которое он описывал, и людей! Это была ее семья. Сердце у нее заколотилось так, словно она только что выпрыгнула из самолета, и, чтобы парашют поскорее открылся, принялась читать.
"Посол мертвых"
I
Адриана родилась в городе Воскресенске, стоящем на реке Пам'ять, и была старшей из девятерых детей. Высокая девочка с длинной шеей, пальцами тонкими, как паучьи лапки, и тощими ногами, она снискала прозвище Жирафа, которое носила с грацией, присущей ей и во всем остальном. Ее отец, Тарас Сичь, потомок получивших свободу крепостных, собственными силами пробился в жизни и стал судьей. Мать, Ирина Бук, женщина совершенно незаурядная, происходившая из того же круга, была педагогом и местной просветительницей. Это она внушила дочери незыблемую уверенность в ее праве на место под солнцем, которой та никогда не теряла, хотя нередко чувствовала, что мир неохотно это право за ней признает. Тем не менее она прощала ему несговорчивость, поскольку с ранних лет жила словно бы вне его, установив невидимую связь с куда более обширной и могущественной империей
теней - империей мертвых.
В одно из последних нормальных лет Адиной жизни, за год до Голода, вся семья отдыхала на берегу Черного моря. Дом, окруженный вековыми раскидистыми дубами, испятнанный бликами беспредельного света, стоял с открытыми окнами, вдыхая соленый ветерок, веявший с моря, из-за ближних дюн. По утрам, когда все еще спали, семилетняя Адриана выскальзывала за дверь и мчалась по дорожке к берегу в сопровождении Пана Михи, удивительного - обожавшего морковку - кота, принадлежавшего местному пасечнику. Она пробегала мимо муравейников высотой с ее деревянную лошадку, останавливалась полюбоваться на пчел цвета запекшейся крови, собиравших нектар с цветов. Замерев на гребне дюны, восхищенно глядела на море, сорвав с головы красный платок и отдав во власть ветра каскад струящихся золотых волос. Ей хотелось, чтобы влажный морской воздух овевал ее всю. При виде ослепительных пенных барашков, набегающих от далекого горизонта, сердце начинало биться так громко, что заглушало шум прибоя. Она представляла себя несущейся по волнам на плоту из морских звезд, и ветерок, словно дыхание Афродиты, пробуждал ее до поры дремавшую чувственность, коей предстояло со временем расцвести благословенным даром.