— Да, — герр Вольф кивнул, — этот номер «Плейбоя» вышел через неделю после автокатастрофы, в которой Моника якобы погибла.
— Для девушки, разбившейся в машине и кремированной через три дня, она выглядит очень неплохо, — резюмировал Маркиз.
Лола придвинула фотографию к себе, ревниво осмотрела девушку и презрительно бросила:
— Ничего особенного, обыкновенная тощая лахудра.
Леня снова склонился над снимком.
Рядом с фотографией в белой раме были видны край окна и чье-то плечо, с другой стороны — часть другой фотографии и спина зрителя, остановившегося в полуобороте и с кем-то беседующего.
— Вам удалось узнать, что за помещение изображено на снимке? — спросил Маркиз своего собеседника.
— Нет еще, — герр Вольф откинулся на спинку стула, — с этого вы и начнете вашу работу в Петербурге.
— А вы уверены, что этот зал — в Петербурге?
— Не вполне уверены, но это кажется мне наиболее вероятным. Моника улетела со своим будущим мужем именно в Петербург, там был зарегистрирован их брак, там произошла автокатастрофа, в которой она якобы погибла… Во всяком случае мне кажется наиболее целесообразным именно оттуда начать ваши поиски.
— Так! — Маркиз в упор посмотрел на немца. — Вот мы и пришли к самому интересному. Почему мы?
— Что вы имеете в виду?
— Именно то, что сказал. — Маркиз поднял голову и в упор поглядел на Вольфа. — За каким чертом, господин Вольф, вам понадобились именно я и моя партнерша? Почему вам нужно привлечь к этому делу именно нас, а для этого провести такую трудоемкую операцию с подставой? Почему бы вам просто не отправить своего представителя, чтобы он совершенно официально обратился там, в России, в соответствующие органы и не потребовал официального расследования?
— Ну, во-первых, вряд ли присланная герру Тизенхаузену фотография будет для компетентных органов достаточным основанием для того, чтобы возбудить расследование.
— Это точно, — побормотала Лола, разглядывая снимок.
— Во-вторых, вы, я думаю, не станете спорить, что дело это имеет несомненный криминальный уклон. И привлекать к нему внимание русской милиции, возможно, нецелесообразно. Пронюхают журналисты, а господин Тизенхаузен вовсе не желает, чтобы вся эта история стала достоянием гласности…
— Господин Тизенхаузен беспокоится, не влипла ли его доченька в какую-нибудь сомнительную историю… — язвительно проговорила Лола.
Герр Вольф оглянулся, но никак не прокомментировал ее замечание.
— Расследование должно быть неофициальным и сугубо конфиденциальным, — продолжал он. — О ваших способностях, господин Марков, я наслышан. Я считаю, что вы — самый подходящий человек для этого дела… Но, насколько мне известно, у вас в России были некоторые неприятности с влиятельными людьми…