— Ну вот, опять! — пробормотал голубоглазый мужчина не совсем понятное, и спросил:
— Пиво будешь?
Лола кивнула: дар речи она, по-видимому, потеряла.
Мужчина махнул официанту, и тот принес два бокала пива.
— Ну, Антон, ты даешь! — негромко проговорил он, ставя бокалы на стол.
«Антон, — подумала Лола, с большим трудом возвращая себе способность соображать, — значит, это и есть Антон Кузовков. То-то мне брюнетка в офисе сказала, что я его легко узнаю…»
— Тебя как зовут? — спросил Антон скучным голосом.
— О… Ольга, — ответила Лола, с трудом справившись с немотой.
— Пиво пей, Ольга.
Лола послушно поднесла к губам бокал и в два глотка выпила его, совершенно не почувствовав вкуса.
Антон посмотрел на нее долгим изучающим взглядом. От него исходили волны какого-то то ли жаркого холода, то ли холодного жара — во всяком случае, чего-то такого непонятного, от чего Лолу начала бить мелкая дрожь. Она из последних сил пыталась сопротивляться этому ужасному состоянию, пыталась разбудить голос своего рассудка, пыталась внушить себе, что в этом голубоглазом мужике нет совершенно ничего хорошего — толстый, ленивый, пьяный…
Но сопротивляться исходившим от него волнам было то же самое, что пытаться руками остановить бульдозер. Кролик сложил лапки и покорно ждал решения своей участи.
— Ну ладно, пойдем, что ли. — Антон поднялся из-за стола, бросил на скатерть деньги.
Лола послушно следовала за ним.
Спорить или сопротивляться не имело смысла. Швейцар напоследок окинул ее насмешливым взглядом, и даже попугай крикнул «Пиастры, пиастры!» каким-то особенно издевательским тоном, но Лола не обращала ни на что внимания. Она шла за Антоном, как преданная собачка вдет за своим хозяином. Антон открыл перед ней дверцу побитых «Жигулей», и она села на переднее сиденье. Где-то в глубине сознания мелькнула мысль: «Как же он поедет, он же совсем пьяный?» Но она тут же забыла об этом.
Дороги Лола не запомнила и даже не могла бы потом сказать, долго ли они ехали. Все происходило как бы в полусне.
В полусне Лола поднялась за Антоном по лестнице, в полусне вошла за Антоном в квартиру. Правда, Антон и сам был какой-то сонный. Он разложил складной диван, повернулся к Лоле и спросил:
— Ну чего ты стоишь-то?
Лола все еще была в каком-то отупении и не сразу поняла, чего он от нее хочет. Антон помог ей раздеться, и она послушно, как кукла, легла рядом с ним на диван.
* * *
Едва закончив свое черное дело, Антон зевнул, перекатился на правый бок и мгновенно заснул, если можно так выразиться, сном праведника, если, конечно, праведники храпят. Дело в том, что Антон периодически гулко всхрапывал и бормотал во сне что-то нечленораздельное.