Это было единое решение. Молчун Липатов озвучил то, что так долго и мучительно вертелось у всех на языке. Да, опера уже ничем не могли помочь своему другу. Неминуемость начальственной расправы была очевидна и прогнозируема. Но Серега был цементом, скрепившим их коллектив, он был единой идеей. У них гибли друзья, в них стреляли «духи», их разрабатывали «фэйсы», но они, как шнекороторный вездеход, перли и перли по трясинам ненависти, страха и предательства. И когда, казалось бы, выползли на сушу, та, вдруг став очередной кочкой, ушла под воду и потянула на дно их товарища. А бросить его они уже не могли.
Омоновцы ушли. Только Куренной дежурно напомнил о мерах безопасности при обращении с оружием при алкогольном опьянении — «на хер не трогайте». Мрачные, как не пожравшая саранча, опера расползлись по своим койкам.
Так закончился еще один день командировки.
* * *
Тусклое утро. Оперативники угрюмо пробуждались, автоматически выполняя стандартный набор утренних движений. Кто-то ушел в туалет — умывальник, кто-то готовился к построению. В вялой тишине оперского законырка, не к месту зазвучали четкие, регламентированные шаги нескольких человек в тяжелой обуви. Предвходное пространство заполнилось. По-уставному затянутая портупеями, с оружием, на пороге нарисовалась штабная бригада, так сказать, ответственная за депортацию «залетчиков» на родину. Старший — майор Калугин, за его спиной пара рыбин помельче, кадровик и особист, начальник медчасти и кто-то еще, теряющийся в сумраке коридора.
— Майор Рябинин! — Калугин был на порядок наглее обычного, — нам необходимо провести ваше медосвидетельствование. Собирайтесь, пойдете с нами.
Рябинин, еще минуту назад хмуро сидевший на койке, медленно поднялся. Вчерашняя агрессия, улетучившись вместе с парами алкоголя, оставила после себя безразличие кайтэна[70].
— Давай ты мне здесь нальешь, штабной, — Сергей тяжело паснул взглядом в могучую кучку, — я за твое, бл…, здоровье выпью и доктора дергать не надо…
Подтанцовкой к этой фразе, со своих мест поднялись Долгов и Катаев, из кухонного помещения вышел Липатов с Кочуром, перекошенный ото сна, шумно спрыгнул со второго яруса Бескудников.
Гости почувствовали себя неуютно. Все они, наверное, за исключением Калугина, были неплохие мужики, и к своей миссии относились без фанатизма. Высылая алкоголиков за пределы зоны боевых действий, они, быть может, спасли не одну жизнь от глупой смерти при неосторожном обращении с оружием или пьяном выходе на ближайший рынок.
В этот раз ситуация была другая. Все знали сплоченный оперской коллектив, видели результаты их реализаций, знали уровень риска, на который те сознательно шли. Поэтому на сегодняшний рейд по выявлению нарушителей дисциплины они отправились неохотно.