Десантник. Из будущего – в бой! (Таругин) - страница 42

Услышав про пистолет, Василий сник. Вот и ладненько, какое-то время хоть под ногами путаться не станет. Ободряюще подмигнув летуну, Степанов двинулся вдоль дороги, намереваясь выйти к ней по кустам с фланга. По пути осмотрел бицепс и бедро – не, тут все в порядке, пробившие одежду пули прошли по касательной, оставив на коже неглубокие ссадины. Хотя обработать их крайне желательно, грязюка кругом – мама не горюй. Обидно получить нагноение из-за такого пустяка. Последние метры прополз под низко нависшими ветвями, прикидывая, не станет ли тельняшка демаскирующим фактором. Решил, что после кувырканий в пыли и траве определенно не станет, поскольку давно уже превратилась из гордости российского десантника в нечто серо-буро-грязно-пыльное, вполне способное заменить собой камуфляж. До грунтовки оставалось от силы метров двадцать – вышел он хорошо, в точности как и хотел.

Отведя в сторону мешающую наблюдению ветку, Алексей хмыкнул. Вот оно, значит, как! Похоже, за эти минуты тут разыгралась целая трагедия. Один из мотоциклов, тот, с которого и садил пулемет, оказался перевернутым, видимо, близким взрывом гранаты, который они слышали. Наполовину вывалившийся из коляски стрелок был мертв, Алексей прекрасно видел залитое кровью лицо пулеметчика. Второй байк так и стоял на прежнем месте, а вот рядом с ним лежали в пыли двое бойцов в красноармейской форме, один почти у самых колес, второй подальше, на обочине. Стало быть, не обознался летун, точно наши…

Но самое главное, имелся еще и третий, в точно таком же «хб-бу» общеармейского образца. Ну, или как там оно правильно обзывается? Этот был жив, стоя в трех метрах от уцелевших фрицев, наставивших на него карабины. Вернее, наставил тот, что справа, левый держит оружие в опущенных руках, стволом вдоль дороги. Совсем молодой парнишка, лицо искривлено с трудом сдерживаемой болью, галифе на правом бедре потемнело от крови, еле на ногах держится. В принципе понятно: трое таких же, как они с летуном, бедолаг пробирались лесами к линии фронта, дорогу, видимо, перебежали чуть раньше. Услышали стрельбу, вернулись, решили помочь. Вот только не слишком успешно – гранату кинули, пулеметчика завалили, но уцелевшие фрицы их в оборот и приняли. Двоих сразу положили, третьего ранили и сейчас решают, как поступить, на месте кончить или в плен взять. Ладно, не сидеть же в стороне, с такого расстояния он уж точно не промажет, благо с оружием более-менее свыкся.

Поднявшись на колено, Леха прицелился в правого мотоциклиста. В сознании мелькнула мысль: а ведь он сейчас впервые в жизни выстрелит в живого человека. Пулеметчик не в счет – тогда он стрелял, даже не надеясь попасть, да и адреналин в крови зашкаливал, работал на рефлексах. Сейчас же – исключительно голый расчет с поправкой на заброс ствола и дистанцию. В тот раз он стрелял, чтобы отвлечь противника и заставить его хоть на пару секунд прекратить огонь, сейчас – чтобы уничтожить наверняка, с первого выстрела. Но в душе ровным счетом ничего не ворохнулось, и десантник, выжав слабину спускового крючка, плавно спустил курок.