– Ладно, старик! – произнес я, налюбовавшись тем, как Оболиус радостно скачет при виде Толлеуса, а тот недовольно ворчит, но улыбается и уже во второй раз пытается дать мальчишке подзатыльник. – Давай переговорим, да пойду я. У меня еще своих дел выше крыши.
– Отчего не поговорить? – буркнул искусник, посерьезнев. Что-то переключил в своем фантастическом жилете и сел на лавку. – Не мельтеши! – вдруг прикрикнул он на Оболиуса. – Сбегай лучше что-нибудь попить принеси. Отвар какой-нибудь. – Проводив взглядом сорвавшегося с места пацана, Толлеус повернулся ко мне: – На всякий случай отослал мальчишку. Я слушаю.
Хмыкнув про себя, я начал говорить:
– Я какое-то время наблюдал за тобой. Голем получился забавный, да и чародейские создания для меня не так интересны, как то, что сделано с помощью магии… э-э… Искусства, по-твоему.
– Так это ты починил Паука? Тогда, после отборочного турнира?
– Ну да, – кивнул я, немного удивившись, что старик меня перебил.
– Что же не подошел? Поговорили бы как люди! – с ехидцей в голосе заметил кордосец, намекая на не самые приятные обстоятельства нашей встречи.
Я почему-то подсознательно ожидал, что выстраивать линию разговора и задавать вопросы буду сам. Привык, наверное, что в последнее время все, даже серьезные маги и чародеи, если не лебезят передо мной, то ведут себя крайне осторожно, не позволяя лишнего слова. А этот Толлеус натурально дерзит! Впрочем, спасибо ему за это. С учетом психологической деформации, которую я совсем недавно у себя диагностировал, надо меня почаще встряхивать, не давая забывать, что я обычный человек, а не Господь Бог. Сделав для себя такой вывод, я обезоруживающе улыбнулся:
– Не люблю, когда люди унижаются, изливая на меня потоки благодарности. И пафос тоже не люблю. А говорить нам в ту пору было не о чем.
Старик чуть кивнул, принимая мои объяснения. И я тут же перехватил инициативу, ведь на самом деле в последнем своем заявлении я соврал: очень даже было о чем поговорить с кордосцем, у которого эмблема скопирована со знака «инвалид за рулем».
– Я сегодня с удивлением узнал, что мой амулет, – я продемонстрировал баддик, – долгие годы хранился у тебя. А я ведь очень расстроился, утратив его. Более того, у меня был другой амулет, который пропал тогда же и нужен мне гораздо сильнее. Рассказывай-ка без утайки все, что знаешь по этому поводу! – Тон мой был миролюбив, но я старался построить свою речь таким образом, чтобы четко дать понять: лучше мне не отказывать, и уж тем более не пытаться меня обмануть.
Толлеус вздохнул, потом заговорил: