– Ты уже говорила это. – Он смотрел мимо меня. – Что сделано, то сделано. Ничего не вернуть.
– Иногда движение вперед изменяет то, что осталось позади.
Прист переступил с ноги на ногу, избегая моего взгляда:
– Может быть. Не знаю.
Я не выдержала и обняла его:
– Я знаю.
Он неохотно ответил на объятие.
– Береги себя, – сказала я, отпуская.
Димитрий и Алара подошли сзади вместе с Лукасом, Элль и моим отцом в кильватере. К чести отца надо заметить, что он держался поодаль. Я не готова простить его, но он пятый член Легиона, а значит останется с нами, нравится мне это или нет.
Алара обняла одновременно и меня, и Элль:
– Не скучайте и не бездельничайте без меня.
Я кивнула, Элль фыркнула. Алара отступила назад, хитрая улыбка затаилась в уголках ее губ.
– А что, грустно видеть, как я уезжаю?
Элль неопределенно взмахнула рукой:
– Вряд ли. У меня уже аллергия на тебя.
Алара пихнула Лукаса в плечо и посмотрела на Элль:
– И о нем тоже позаботься.
Димитрий повесил на плечо ремень сумки со снаряжением и похлопал по карманам длинного пальто в поисках сигарет, которые когда-нибудь его убьют.
– Позаботьтесь друг о друге. Мы вернемся как можно скорее. И будем надеяться, с демоницей, меняющей облик, или с тем, что от нее останется.
Я держала Элль за руку, смотрела, как они уходят, и гадала, увижу ли их снова.
Я сидела на полу под звездным небом библиотеки. Не могла видеть, как Прист и Алара уезжают. Бир положил голову мне на колени и тихо поскуливал, понимая, что все изменилось. На полу вокруг меня валялись открытые книги, но ни в одной не нашлось ответов.
– Так и думал, что ты здесь. – Лукас закрыл за собой тяжелую деревянную дверь.
– Не знала, что я настолько предсказуема.
Лукас прислонился к стене, повертел между пальцами серебряную монетку. Глубокая морщина залегла на его лбу.
– Дело в Присте? – спросила я.
– А что с ним? – Лукас вышагивал по залу.
– Из-за него ты переживаешь? – Я показала на его руку. – Если ты будешь крутить ее еще быстрее, отрежешь себе палец.
Лукас подбросил монетку, поймал, зажал в кулаке.
– Это очевидно, разве нет?
– Ты не смог бы играть в покер. – Я прижала колени к груди. – Слишком легко понять, когда врешь.
Тревожная морщинка на его лбу стала глубже.
– Я должен кое-что тебе сказать.
Я впервые заметила, насколько темные круги залегли под его глазами.
– Говори.
Лукас сунул руки в карманы, как Джаред, когда нервничал.
– Мы с Джаредом постоянно соревновались в детстве и юности. Отец думал, что это естественно для близнецов – стараться определить собственную индивидуальность и все такое, – но дело в другом. – Лукас внимательно всмотрелся в символы, нарисованные на полу между нами. – Джаред был любимчиком отца, все это знали, даже я.