Взрыв как пожар — никогда не поймешь, близко взорвалось или далеко. Но взрыв был на самом деле сильным. Мы с миссис Боумен сидели на кухне, и трахнуло так, что посуда зазвенела, а с абажура посыпалась пыль. Салли Боумен работала на военном заводе, и, хотя миссис Боумен не сказала ни слова, по лицу ее было видно: подумала она, что взрыв произошел именно там. Люди на улице принялись обсуждать случившееся, и очень скоро нам все стало известно.
Взрыв был на военном заводе. Говорили, что кое-кого из рабочих разорвало на куски.
Тут миссис Боумен не выдержала.
— Ее убило,— сказала она,— я знаю, ее убило.
Ну что тут было делать? Я заковылял на костылях к соседям и попросил их разузнать о Салли и сообщить мне. А я уж сам подготовлю миссис Боумен.
Я вернулся; миссис Боумен совсем сникла. Когда случился взрыв, она готовила обед и теперь сидела, уронив голову на стол, прямо на картофельные очистки. Волосы у нее растрепались, и вообще вид был ужасный. Но она не плакала; лучше бы уж она заплакала.
— Ее убило,— сказала она,— я знаю, ее убило.
— Нет, она жива,— сказал я.
— Я знаю, ее убило.
— Глупости,— сказал я,— она жива.
— О господи,— сказала она,— зачем только я заставила ее пойти на этот завод?
— Да я уверен, она спаслась.
— У меня никого нет, кроме нее. И вот теперь ее убило.
— Будете твердить это без конца — и вправду в это поверите,— сказал я.
Но это не помогло. Она причитала и причитала. Я спросил, не позвать ли кого из соседей, но она сказала, не надо.
— Я никого больше не хочу видеть. Я жила только ради Салли, а теперь вот ее убило. Она была хорошая девушка, она любила свою мать.
— Конечно,— сказал я.— Конечно, она любила свою мать. И всегда будет любить.
— Не будет. Ее убило.
Я ничего не мог с ней поделать. Хуже всего было то, что я и сам вроде поверил, будто Салли и впрямь убило взрывом. Ей только исполнилось семнадцать, хорошая была девушка. Миссис Боумен теперь все равно что вдова. Тяжело, ничего не скажешь.
И тут миссис Боумен принялась молиться.
— Боже милостивый,— твердила она,— верни мне мое дитя. Ты ведь знаешь, она для меня все. Пожалуйста, всемогущий боже, верни мне мое дитя. Пожалуйста, боже, смилуйся один только раз. Великий боже, я знаю, я поступила дурно. Не надо было заставлять Салли идти на этот завод. Это все из-за денег. Что я могла поделать, ты же знаешь. Боже милостивый, если ты вернешь мне мое дитя, я больше никогда в жизни не поступлю дурно. Да отсохнет мой язык, если лгу. Боже, помоги мне!
Она все причитала и причитала. Слушать ее было просто невмоготу. И сам я неверующий, а миссис Боумен уж настоящая безбожница. Никогда бы не подумал, что в ней есть хоть капля веры. А вот надо же, оказалось, что есть. Я просто не знал, что и делать.