Никудышная баба! — кричит она.
Наклоняется, заглядывает в духовку, потом плюет в огонь.
Хлеб поспел, и, разостлав на столе чистое полотенце, она вынимает из духовки огромный каравай — высокий, круглый, с поперечной вмятиной, чтоб сподручней было переломить пополам. Подвесила кастрюлю над огнем, сунула жариться сало, заварила чай и раскладывает по мискам овсяную кашу. И Дэйву велено налить в кашу побольше сливок и съесть все до донышка. Он еще не обзавелся настоящим аппетитом, как положено тому, кто работает на земле, а пора бы научиться есть досыта, напрасно он думает, что она у себя в доме потерпит городские жалкие аппетиты. И хорошо ли он спал?
— Да, спасибо, миссис Макгрегор,— говорит Дэйв,— хотя, правда, ночью несколько раз просыпался.
— Что такое!
Он проснулся — и не сошел вниз, не сказал ей, что мерзнет!
Никудышный парень! Все вы никудышные!
— Надо полагать, он больно о себе заботится,— говорит она.— Лежит в теплой постели и не подумает, каково бедным росточкам под открытым небом помирать от холода.
Она даже прослезилась при мысли о рассаде, которую можно было укрыть и спасти от гибели, если б он поменьше заботился о себе. Пришлось ей вместо носового платка утирать слезы углом фартука. От этого у Дэйва стало прескверно на душе — и ничуть не полегчало, когда она прошла мимо него поглядеть на портрет Седрика, приговаривая — вот кто всегда был хорошим мальчиком, а потом как плохо поступил — укатил в город, бросил ее управляться тут с оравой никудышных лодырей.
Работа! Она только и знает, что работает! Но тут потянуло пригорелым салом, и, прибавив «стервецы вы все трое», она кидается назад к печи.
Дэйв и Джонни едят яичницу с салом, а она взялась за бумагу и карандаш — пора уже готовиться к стряпне для окаянных стригалей, пускай Джонни съездит за кой-какими припасами в лавку. Да, а как же с лошадью? И пошла толковать про лошадь. Та сейчас на косогоре (это она сказала, наклонясь над огнем и глядя вверх, в дымоход), сам покуда не взял лошадь, а вдруг да она ему понадобится. Ну и ладно, Джонни обойдется без лошади, пускай с ним пойдет Дэйв, вдвоем они донесут все, что надо. Но нет, Дэйву нельзя в лавку, вчера сам велел ему пойти к Эндерсонам — подсобить им покончить со сбором скота. Стало быть, если самому понадобится лошадь, надо будет Джонни притащить, сколько сможет донести, она в списке отметит, что всего нужней, а уж завтра он отправится за остальным. Поминутно вставая проверить, чего ей не хватает, она составила наконец список: рис ячневая крупа чечевица сахар чай какао кокосовые орехи изюм финики смородина кэрри инжир тминное семя лимонная цедра сливы сало соль и мука. Тем временем Джонни с Дэйвом позавтракали; допивая вторую чашку чая, Джонни просматривает список и выслушивает ее объяснения — какого именно сорта ей нужно то, пятое и десятое. Да, и пока она не забыла — пускай он непременно спросит почту, может, пришло письмо от Седрика.