Голова была в жутком состоянии. Левый глаз заплыл кровью, которая вытекала из открытой раны где-то надо лбом. Я ощупал пальцем кожу вокруг раны и болезненно скривился, поскольку ощутил там нечто мягкое и мокрое. В голове стучало. Здорово так пульсировало. Я вновь и вновь старался вспомнить, что испытал при ударе о кузов. Череп, как мне сейчас казалось, был как яичная скорлупа. Очень хрупкий и уязвимый. Я вспомнил, что мне говорили врачи в больнице. Вести себя очень осторожно и избегать ударов и толчков. И сразу же обратиться в травмпункт, если почувствую симптомы головокружения и иных последствий контузии.
Не думаю, что сейчас меня везут в травмпункт.
Я вообще не имел ни малейшего понятия, куда меня везут. Как не имел понятия, кто эти люди, которые меня везут.
Задняя часть фургона была погружена во тьму. Но где-то в районе верха правой задней дверцы виднелась узкая щель, светившаяся белым. Щель была, наверное, с фут длиной. И шириной в пару миллиметров. Проникавшего сквозь нее света было недостаточно, чтобы что-то рассмотреть. Все, что она давала, это возможность сориентироваться.
Я оперся здоровой рукой о пыльный дощатый пол. Скривился от боли, когда под действием силы тяжести что-то сместилось в голове. Уши тут же заложило. Рот наполнился слюной. Я заскрипел зубами. И попытался побороть возникшее ощущение.
Потом из темноты донесся голос:
– Тебе здорово досталось?
Голос был женский. Я узнал его. Но в нем было что-то незнакомое. Словно женщине горло каким-то образом стиснули или зажали. Трудно понять.
Не уверен, что мне стоило сейчас доверять собственным ушам. Может, это побочный эффект удара по голове. Может, галлюцинация.
– Эй! – снова позвал голос. – Ты меня слышишь?
Я ничего не ответил. Я был занят – пытался проглотить жидкость, которая заполняла мне рот, и при этом не подавиться.
Фургон подбрасывало и болтало. Раскачивало и бросало из стороны в сторону. Мы огибали какой-то угол.
– У тебя есть телефон? – спросил голос.
Я слепо уставился в темноту. Казалось, она раскалывается на отдельные отрезки, расширяется и крутится вокруг меня. И внутри ее возникают какие-то газообразные красные вспышки и пурпурные клочья. Словно я рассматриваю некую отдаленную галактику.
Голос зазвучал снова, раздельно и взвешенно повторяя те же слова:
– У… тебя… есть… телефон?
– Спереди, – выдохнул я. Язык распух и не слушался. Стал огромным, заполнив весь рот. – В бардачке.
Теперь я понял, почему этот голос звучит так странно. Он был хриплый. И гнусавый, насморочный. Как будто женщина жутко простудилась.