– Офицера полиции?
Ребекка помотала головой:
– Если звонить по девять-девять-девять, то обычно соединяют с отделом регистрации, где служат одни штатские.
– И что?
– И то, что я наткнулась на парня по имени Мэтт. Он любит покурить. И любит потрепаться. Ну, будучи девушкой практичной, я взяла кое-какую сумму из средств на непредвиденные расходы, которые твоя семья мне не возмещает, и передала ее Мэтту. А он взамен проверил регистрационный журнал и выдал мне кое-какую информацию.
– Какую?
– Звонил мужчина. Назваться отказался. Но аппаратура, которой в этом центре пользуются, позволяет определять номер звонящего. – Ребекка сунула два пальца в нагрудный карман своей кожаной куртки и достала оттуда квадратик желтой бумаги. – Это номер телефона того, кто сообщил о вашем ДТП.
Я взял у нее этот листок и посмотрел на номер, записанный черными чернилами. Это был номер мобильного телефона. Никаких дополнительных цифр, никакого международного кода. Сам номер начинался с цифры, свидетельствующей о том, что мобильник зарегистрирован на острове Мэн.
– И что мы с этим будем делать? – спросил я.
– Сейчас без пяти семь. До аэропорта еще далеко?
Мы подъезжали к пригородам Балласаллы. По обе стороны от дороги тянулись серые домики. Салон, торгующий «Мерседесами» справа, паб чуть дальше впереди, перед ним клумба, вокруг нее круговое движение.
– Две минуты, – ответил я. – Даже меньше.
– Отлично. – Ребекка сделала вираж, пересекла улицу и влетела прямо во дворик перед гаражом автосалона. Рывком врубила ручник. Выключила движок. Сняла солнечные очки, сложила их и убрала. – Тогда я предлагаю позвонить по этому номеру.
– И что именно мы скажем? Мы даже не знаем, кто это такой. И не можем ему сказать, как к нам попал его номер. Скорее всего, он даже не станет с нами разговаривать.
– Ну, с нами нет, конечно, – сказала Льюис и полезла в карман за своим телефоном. – Но, вполне возможно, поговорит с нашими друзьями.
* * *
Мензер оперся на металлический контейнер, в котором хранились спасательные жилеты и другие вспомогательные средства, помогающие держаться на воде. Руки он засунул в карманы, ноги прочно утвердил на грязной скользкой палубе. Рядом лежал свернутый в бухту толстый канат, перемазанный смолой и грязью, его конец был завязан огромной петлей, прямо как на виселице. Вот то, к чему они столько шли. Вот он, конец дела. Бросить канат на пристань, дождаться, когда его там закрепят и зафиксируют. Вытащить девушку из каюты и передать мужчинам, которые ее здесь дожидаются.
После чего исчезнуть.
Порт прибытия оказался серым и унылым, он весь как-то съежился под лавиной лиловатых облаков. Гавань окружали склады и лабазы, расположенные вдоль стены, а сквозь туман был виден бело-синий полицейский фургон. Рядом с ним стояли четыре едва видимые, расплывающиеся фигуры. Двое в шинелях. Другие двое в темно-синих мундирах, в тяжелых кожаных сапогах и в бейсболках. Один из тех, что в шинелях, сверкнул зажигалкой и прикурил сигарету. Явный любитель кино. Дилетант.