его на предмет популярности передач и т. д. в определенные недели 1990-х годов.
— Нормально, Роберт. Спасибо.
— Лифт ждешь?
— Да. А ты?
— Я — нет, — ответил он.
Но потом, когда прибыл лифт, он вошел в кабину вместе со мной.
— На следующей неделе я даю небольшой прием, Дэнни. Так, обычная вечеринка. Будут несколько
приятелей из нашей «индустрии».
Для пущей выразительности интонационные ударения Роберт подчеркнул жестами. А потом, довольный
своей затеей, расхохотался и покачал головой.
— Я тебя тоже хотел пригласить. Придешь?
Прежде я постарался бы уйти от ответа. Не потому
что Роберт был зануда. Вовсе нет, и на этот счет я всегда защищал его перед другими. Просто он был ужасно
скучный человек.
— Конечно, приду, Роберт, — ответил я, радуясь тому, что мне, по крайней мере, будет что записать в
дневник. — С удовольствием.
— Классно. Здорово. С Би-би-си только ты один нашел время! Все остальные сейчас очень заняты.
— Да, это я уже слышал.
— Что ж, ладно. Я свяжусь с тобой по электронке.
— Договорились.
Мы с Робертом вышли из лифта и обменялись рукопожатием. Затем он вернулся в кабину и опять поехал на
пятый этаж.
Солнце все еще светило. Я шел по Риджент-стрит и улыбался. После выигрыша в лотерею у меня появились
удивительные мысли. Я думал: возможно, каждое мгновение, что я бодрствую, ведет к чему-то необычному, и
мне нужно только смотреть во все глаза и быть восприимчивым. Ведь человек, с которым я тогда разговорился
в автобусе, заставил меня понять, что маленькие неприятности повседневной жизни — это вовсе не
неприятности. Давка в метро, автобус, не остановившийся перед тобой, ночной клуб, в который тебя не
пустили... прежде все это я расценивал как отдельные, законченные моменты. Я никогда не думал, что,
возможно, каждый из таких эпизодов знаменует начало чего-то, ведет к чему-то, что это даже к лучшему.
И именно такой душевный настрой мне был необходим, когда я, подходя к метро, увидел то, от чего еще
несколько дней назад у меня упало бы сердце, а тело сковала усталость. Со станции Оксфорд-серкус на улицу
строем по семь человек в шеренге непрерывным потоком валила толпа. Метро опять не работало. Я встал в
хвост очереди и огляделся. Передо мной стояло человек сто, столько же — на противоположной стороне
улицы, у другого входа. Все ждали, когда вновь откроется метро, все проклинали судьбу, или орали в
телефоны, или просто топтались на солнцепеке. Это была усталая, раздраженная толпа, и я едва не поддался
всеобщему настроению. А потом вспомнил, что последний раз угодил в подобную передрягу как раз в тот