— За них не беспокойтесь.
В течение ужина Шандор не проронил ни слова, о чем-то сосредоточенно думал.
— Как ужин? — спросил его Аркадий.
— Вполне европейский. Благодарю. А какие вопросы?
— Откуда вы знаете Семерша? — спросил я.
— Семерша? — Шандор старался держаться спокойно. — Допустим, я знаю его по разведывательно-диверсионной школе. Вас это интересует?
— Нас, собственно, интересует, с каким заданием перебросили вас через линию фронта?
— Я на этот вопрос ответить не могу. Во-первых, нас никто не перебрасывал. А если не перебрасывали, то и задания никакого не давали. Логично?
— Совсем нелогично, Шандор, — сказал Аркадий по-венгерски. — Раз вас учили, то должны были перебросить. А что же во-вторых?
— Вы мадьяр? — спросил Шандор, вместо того чтобы ответить.
— Я русский.
— Не верю. Вы слишком хорошо знаете наш язык. И все же нас не перебрасывали.
Другие сказали то же самое, а о Семерше лишь то, что нам уже было известно: освобожден из школы в связи с болезнью матери.
Ночевали мы в одной комнате втроем. Шандора уложили на кушетке, я лег на кровать, Аркадий — на большой стол. Мы не нарушили своего правила складывать одежду и оружие около себя на стулья. Правда, вторые пистолеты мы с Аркадием положили под подушки.
Все трое не спали. Аркадий ворочался с боку на бок, и уж, конечно, не потому, что было жестко. Шандор то и дело шмыгал носом.
Ночь на исходе, а меня не покидает мысль: «Не может быть все так просто и безобидно, как показывают эти мальчишки». Только задремал, слышу, Шандор что-то забормотал.
— Что он говорит? — спрашиваю Аркадия.
— Интересуется, почему мы не спим.
— Почему вы не спрятали пистолеты, а положили на стулья? — вдруг, вскочив с кушетки, громко сказал Шандор. — Вы считаете меня глупым мальчишкой? Ошибаетесь. Убейте — ничего не скажу!
— Какая муха вас укусила, Шандор? — спокойно сказал Аркадий.
— Бейте меня! Вырезайте на спине пятиконечную звезду, отрезайте уши! Слышите, лучше убейте сразу и не мучьте меня! — истерично кричал Шандор.
— А ну, хватит истерики! Сейчас же ложитесь спать! — Аркадий принес ему стакан воды и лег снова.
— Все равно я ничего не скажу.
— Вы уже повторяетесь, Шандор. Мы лежим спокойно и ни о чем вас не спрашиваем, — возразил Аркадий.
— Но спросите.
— Непременно. Вы не ошиблись.
— Допрашивайте сейчас. Мне будет легче.
— Вы, молодой человек, в самом деле ведете себя, как ребенок, — вмешался я.
— Я и есть ребенок, к тому же гадкий трус. Сам все хотел рассказать вам, но хорошо, что одумался.
— Бывает, — безучастно заметил Аркадий.
Шандор лег и умолк. Лежали спокойно и мы. Но молчание, видимо, тяготило Шандора.