Раненый зверь, плененный зверь, зверь с перебитым хребтом — это же люди в конце концов, это надтреснутые судьбы. Или сломанные? Ты никогда не думала, что бывало с ними дальше? С их душевным покоем, с миром и согласием в их семье? Конечно, нет. Тебе было весело.
Она подошла к большому зеркалу, висящему возле двери.
Всмотрелась в свое лицо. «Какая же ты гадина, — подумала она без осуждения.
Потом перечитала еще раз заявление, проверила, точно ли указала даты, аккуратно сунула листок в пластиковую папку и отправилась в отдел персонала к Наташке Майоровой. Если она все еще на банкете, то папку можно будет просто подпихнуть ей под дверь.
Он не любил Москву. Не понимал, за что ее любят другие. И не верил, что они, эти самые «другие», вообще в природе существуют, а не являются красивым вымыслом.
За что ее любить? За вечные пробки, давку в метро и заплеванные тротуары? За толкущихся в оранжевых жилетах нелегалов с метлами и лопатами или в кожаных пальто — официально зарегистрированных? Или за размалеванную шмару за рулем тачки, на которую она сама и за две свои никчемные жизни не заработала бы?
Там, откуда он родом, все достойнее и чище, но жить там трудно. Потому что там негде работать и не на ком зарабатывать.
Если его московское дело не выгорит, то он покойник. Может, не в прямом смысле, сейчас не те времена, но без квартиры он точно труп. А квартиру уже через неделю заберет у него Леня Костоеда. Классная кликуха, да? Он Ленчику должен. И вернул бы сполна уже в конце года, но какая-то падла подсыпала в соль мочевину, пакет с которой он держал в подсобке на случай нашествия крыс и тараканов, и люди траванулись. Повезло, что не насмерть, иначе не отделался бы он так просто. Все, что смог собрать, пошло на штрафы в СЭС, компенсацию тем, кто попал в больницу и участковому, чтобы тот закрыл дело. Участковый спросил: «Не хочешь узнать, кто тебя так подставил?» Смешной дебил. Смешной, но добродушный. Там же ничего не докажешь. Тем более, что он узнал, кто его так подставил, и сам решил вопрос. Жаль, что сейчас не прежние времена, и решать пришлось цивилизованно. Дело в полиции закрыли, а вот СЭС заартачилась и разрешение на работу не дала, пока не будет сделана санобработка, за которую ему тоже пришлось выложить бабла.
Выкрутился. Начал работать. Осталось только Ленчика уломать. А тот уломать себя не дал. «Мне по барабану», — сказал ему Ленчик.
Если продавать квартиру, то второй раз из такого дерьма ему не подняться.
Ленчик всегда был гиеной. Не то что Федька Шиловерт. Когда Федьку так звали, он всегда обижался, потому что кликуху себе придумал совсем иную — Шипохвост. А Баскетболист над ним прикалывался. Баскетболист тоже поначалу был нормальным пацаном, пока не скурвился.