Решение о расформировании патентного отдела уже было принято, приказы по персоналу подготовлены. Начальницу отдела ждало сокращение, если она, конечно, не решит сесть за сборочный конвейер. Насколько Лапин разбирался в людях, такая не решит. Близкое увольнение этой дамы было важным аргументом в решении привлечь ее к затее с мнимой… гм, невестой. Отзвучит марш Мендельсона для дочки Асеньки, и отправится эта самоуверенная леди на биржу труда. И никаких вам сплетен и пересудов.
Но поскольку марш еще не отзвучал, Лапин решил быть терпеливым. Даже интересно, на какую услугу она рассчитывает его подписать.
— Благодарю вас, Иван Викторович, — с легким поклоном головы произнесла леди, — Я хотела бы вас попросить вот о чем. Не могли бы вы воспользоваться вашими связями и выяснить для меня адрес одного компьютера. Вот тут у меня записан его IP, время выхода в Интернет, район покрытия провайдерской сетью. Мне очень важно узнать его точное месторасположение на тот момент. Не поможете?
Лапин сдержанно удивился.
— Вообще-то я не совсем по этой части, вам не кажется, уважаемая Надежда Михайловна? И это очень непростое и щекотливое дело. Почему вы решили, что у меня найдутся такие возможности?
— Я в этом уверена, — твердо ответила Надежда. Теперь она не улыбалась, а напротив, ее взгляд был строг, прям и не имел ни малейшего налета кокетства. И Лапин «поплыл».
«Старый дурень, да ты на лесть повелся! — изумился сам себе Иван, — Тебе льстят все, кому не лень, а ты повелся на лесть какой-то второстепенной начальницы ненужного тебе отдела! Однако ловка, шельма. Не напрасно мне ее Васька «сосватал», ох не напрасно».
С Василием Гуляевым жизнь свела Ивана Лапина на гаражной почве, иными словами, у них обоих машины стояли в одном и том же гаражном кооперативе. Кооператив тянулся вдоль ветки киевской железной дороги чуть не на километр, а его основательные гаражи были еще брежневской застройки, со стенами в два кирпича и тяжелыми воротами, не то что современные какие-то «ракушки» или жестяные сварные коробки.
У Лапина имелась двадцать четвертая «Волга», к которой он был иррационально привязан. Он не мог отправить эту машину на металлолом, не мог и все. Он давно катался на современных иномарках, которые менял не реже одного раза в год. Он бестрепетно бросал их под окнами возле дома или работы, а в «нутро» этих тачек ни разу не залезал, оставляя такую честь специально обученным людям. Зато почти каждую неделю он заявлялся в старый гараж, переодевался в грязные камуфляжные штаны и поднимал капот своей «двадцать четверки». Менял масло и тормозную жидкость, чистил и без того чистый карбюратор, регулировал давно отрегулированные поршни цилиндров, а потом заводил мотор и слушал его глухой довольный рокот. А потом снова загонял до отрыжки обласканного «старикана» под крышу гаража.