Мы отправились домой, и помылись перед вечерним весельем. Тод и Иви организовали ужин в модном ресторане гостиничного комплекса. Мы должны были нарядиться, и это меня беспокоило. Но больше всего меня волновало, что мне предстоит убегать от Миссис Престон на моих босоножках с высоченными шпильками, на которых мне не удастся далеко уйти.
Джеймс щеголял в песочного цвета льняном костюме, надев под него белую рубашку, которую слегка расстегнул, демонстрируя в просвете свою великолепную загорелую грудь.
— Мы должны идти уже прямо сейчас? — спросила я, обмахивая себя. — Потому что ты выглядишь невероятно горячо. Твой загар убивает меня.
— Невероятно горячо? — спросил он, смеясь. — Это моя невероятно горячая подруга из Южного Бостона или нет?
— Она самая, — сказала я, ухмыляясь ему.
Он притянул меня к себе и поцеловал меня долгим, затяжным поцелуем, от которого у меня перехватило дыхание. Я почувствовала его возбуждение напротив себя.
— Да, пожалуйста, — произнесла я, и стала расстегивать его ремень.
Джеймс застонал.
— Нет, спасибо, — сказал он, хотя его естество мгновенно пробудилось к жизни от моего прикосновения. — У нас имеются опасения, и мы должны пойти и разобраться с родителями, помнишь?
— Тьфу, — ругнулась я, совсем забыв о том, что только минуту назад расстегивала его ремень.
— Тьфу, ты права, — сказал он. — Но я хотел бы вернуть этот момент, как только мы возвратимся домой, если ты не возражаешь.
— Я не возражаю, — произнесла я и поцеловала его снова. — Когда ты снимаешь одежду — это то единственное, что отвлекает мой мозг от всех наших … более неприятных дел.
Я вздохнула.
— Это, да еще размышление о твоем брюшном прессе.
— Это то, что я хотел услышать, — сказал он, лучезарно улыбаясь мне. — Ты идеальна, ты знаешь это? Теперь давай пойдем, прежде чем я начну пытаться продемонстрировать тебе свой пресс.
Лишь только солнечный свет остался позади нас, мое сердце начало глухо биться в груди. Предстояло снова столкнуться лицом к лицу с его матерью. Джеймс все еще не рассказал мне, какова будет наша стратегия поведения на ужине. Он только объяснил мне, что я должна подыгрывать ему.
Джеймс смотрел прямо перед собой, когда мы подошли к ресторану, сжимая мою руку. Легкость в его манере поведения, которая была только минуту назад, куда-то исчезла. Прямо сейчас, направляясь в ресторан, он немного внушал страх своей полномасштабной готовностью к ведению боевых действий.
— Одри, — сказал он, когда мы подошли к двери, — я хочу, чтобы ты кое-что запомнила. Сейчас будет спектакль. Не теряй нить, хорошо? Помни, кто враг. И запомни, чего бы я ни сказал, я буду любить тебя вечно.