Она засмеялась.
― Да, мне она тоже так говорила. Однако я считаю это занятие очень приятным делом. Особенно здесь, где такое изобилие цветов. Утром я с огромным удовольствием отбирала и срезала их.
― Я рад, однако мне хотелось, чтобы вы разрешили одному из слуг доделать за вас эти букеты!
― Конечно, нет! Зачем?
― Чтобы поехать со мной кататься верхом, ― убеждал он ее. ― Сегодня не так жарко ― и маминой кобыле нужна тренировка!
― Дорогой Ивлин! ― вздохнула она. ― Это замечательно, но… Нет, я не могу! Из Брайтона доставили пригласительные карточки, и я должна помочь леди Денвилл разослать их, потому что она назначила прием на следующую неделю и нельзя терять времени.
Он предложил было свои услуги, но вспомнил, что его почерк очень сильно отличается от каракулей Ивлина, и сдержался, сразу осознав эту новую опасность. Рано или поздно, подумал он, один из его гостей попросит его франкировать[6] письмо. Он может написать только одно слово ― «Денвилл», удовлетворительно имитируя почерк Ивлина, но написать полное имя и адрес будет свыше его сил. Его отец, человек очень дотошный, всегда делал это.
Кит удивлялся, может ли каждый пэр и член парламента придерживаться строго буквы закона. Он скорее предполагал, что большинство из них распределяет свои франки очень свободно, с другой стороны, смутно припомнил, что читал в какой-то газете, что франки подвергаются тщательному изучению почтовым учреждением для проверки злоупотреблений этой привилегией. Он надеялся, что подпись Ивлина еще не очень хорошо известна местным почтмейстерам, и решил, что если случится худшее, он извлечет пользу из неразборчивого почерка Ивлина и посоветует просителю франка надписать письмо самому, чтобы обеспечить его безопасное прибытие.
Кресси отступила назад, критически огладывая свою работу.
― Я надеюсь, леди Денвилл это понравится, ― сказала она. ― Я думаю, это вполне терпимо, правда?
― Сойдет! ― сказал он вежливо. Она засмеялась.
― Разрешите мне, сэр, немного привести себя в порядок после аранжировки цветов.
― Конечно, пожалуйста. Если вы не хотите поехать верхом, не погулять ли нам в саду?
Она бросила взгляд на каминные часы и взяла свою простую соломенную шляпку.
― Да, с удовольствием ― на полчаса? Он кивнул. Они вышли и спустились с террасы на лужайку. По ней они достигли ряда мелких уступов, укрепленных с одной стороны широкими бордюрами из цветов, а с другой ― невысокими каменными парапетами. Кресси вздохнула:
― Как жалко, что моя дорогая крестная не любит сельской жизни! Здесь так прекрасно!
― Нет, мама умирает от скуки, если дом не наполнен гостями.