— Но ты мог все-таки приехать!
— Да, конечно, я мог бы приехать, но после фиаско в школе, ремонта машины у меня, честно, пропало всякое желание. Извини, но это так.
— Фиаско? — спросила Бетти с участием.
— Можно так сказать. После всех трудов по расстановке пятисот стульев — всего тридцать четыре человека! Потом я сел в машину, и она не заводилась. Я был вне себя. Черт возьми, я чуть не сошел с ума. Я проверил все свечи, и после этого у меня пропало всякое желание ехать на юбилей.
— Ты не заключил ни одного контракта!
— Только несколько человек подписали. Поэтому я сразу же вернулся домой, чтобы прийти в себя.
Бетти подошла к нему и обняла. Он зарылся в ее волосы, чувствуя, что первое препятствие позади.
— Дорогой, прости меня. Я думала, что у тебя все хорошо, — сказала она.
— Ты меня тоже прости. Я знал, что должен ехать, но чувствовал себя таким подавленным, что пропало всякое желание.
Она отодвинулась и с улыбкой, которая ему очень нравилась, посмотрела на него.
— Пошли спать. Завтра я все объясню Мэри.
Когда они раздевались, Бетти спросила:
— А мисс Стернвуд что делала?
Кен почувствовал, как желудок у него сжался.
— У нее было свидание, и она уехала еще до того, как я попытался завести машину, — ответил он.
Бетти прошла в ванную, чтобы принять душ. Кен улегся в постель и, вытянувшись на спине, уставился в слабо освещенный потолок.
Все идет нормально, думал он. Осталось только еще болезненное ощущение в нижней части живота, как результат обработки со стороны Карин.
Бетти проскользнула в постель, погасила свет, обняла и крепко прижалась к нему.
— Я хочу тебя, милый, — нежно прошептала она.
В первый раз со времени женитьбы Кен не удовлетворил ее.
На следующее утро Кен проснулся, когда Бетти еще спала, быстро сварил себе кофе и отправился в контору.
Он открыл дверь и включил оба кондиционера. Он работал над контрактами, которые подписали родители на собрании в школе, когда появилась Карин.
— Добрый день, — сказала она, улыбаясь.
— Нет проблем?
— Нет.
Он смотрел на нее. На ней были те же джинсы, свитер, подчеркивающие ее груди, глаза блестели, но она на него не действовала.
— Ты очень бледный, Кен, — сказал она. — Все было замечательно.
Он пододвинул к ней тринадцать контрактов.
Зарегистрируйте, пожалуйста, их, остальные сейчас будут готовы.
Она засмеялась.
— Конечно. — Она подошла и взяла контракты. — Сегодня утром только работа, а?
Он не поднял глаз, нахмурил брови, глядя на лежащие перед ним бумаги.
— О! О! — Она продолжала смеяться. — Мистер в плохом настроении! Пройдет!
Она пошла к своему столу, покачивая бедрами.