- Тир, не надо, пожалуйста, я не хочу об этом говорить, - взмолилась я, искренне надеясь, что меня просто отпустят, но видимо, именно сейчас мой куратор вдруг вспомнил, что я его подопечная и, покачав головой, подтолкнул меня к дивану.
Я села, опустив глаза в пол. Говорить не было никакого желания, а вспоминать события прошлой ночи хотелось ещё меньше. И благо Тир пока ничего не спрашивал. Но... оказалось, что радоваться слишком рано.
- Протяни руки, - проговорил он, севшим голосом. А когда увидел мой удивлённый взгляд, поспешил объяснить: - Порезы надо обработать и замотать. Иначе они вызовут слишком много вопросов.
Я лишь хмыкнула, и покорно позволила ему заняться ранами. Когда же Тир потянулся к шее, попыталась запротестовать, но этот протест был слишком легко подавлен одним лишь строгим взглядом, в котором явно читалось: "Отстань, я знаю, что делаю!" Пришлось промолчать. Благо эту рану он не стал заматывать, как запястья, а лишь намазал какой-то жуткой мазью и, приложив мягкую ткань, закрепил её какими-то липкими штуками.
- Вот ты и доигралась, дорогая подопечная, - тихо бросил он, оставляя меня в покое. На его реплику я предпочла не отвечать, тогда Тир продолжил говорить сам. - А ты везучая, Трил... Значит такое наказание тебе придумал Дерилан. Жестоко. Но если вспомнить, что остальных казнили.
- Я понимаю, что отделалась очень легко, - тихо отозвалась я, опуская голову на подлокотник дивана, осторожно сворачиваясь клубком. Значит, Тир уже всё знает от Шея. Это существенно облегчало разговор. Он хотя бы не будет требовать подробностей. - Волосы значили для меня очень много, но... жизнь вообще бесценна. Все они... казнены, а я жива. Только...
- Что? - уточнил Тир, когда я замялась на последней фразе.
- Не могу понять, зачем я ему? Для чего принцу Дерилану моя жизнь? Мелкой никчёмной дурочки, с отвратительным характером и манией вляпываться во всевозможные неприятности? За время, что мы с ним знакомы, я только и делала, что выводила его из себя. Чего во мне такого... важного?
- Трил... - начал было Тир, но сразу же замолчал.
- Хочешь честно? Мне просто до жути страшно. Я боюсь, что в тот момент, когда он всё-таки убедиться в моей полной никчёмности, меня уже никто и ничто не спасёт. А жить в постоянном страхе... в нескончаемом ожидании смертельного удара... и не понимать, что же до сих пор не позволяет им меня прикончить - слишком тяжело.
Я спрятала лицо за согнутым локтем и закрыла глаза. Весь груз собственных переживаний и страхов давил тяжелейшей каменной глыбой, и я не имела ни малейшего понятия о том, что будет дальше.