От Дона до Атиля не так уж и далеко, поэтому к концу третьего дня Манассия был в столице Хазарского каганата. К отцу он отправился, даже не ополоснув лица.
Абадия находился в большом зале и ужинал. Кроме слуг, в зале никого не было. Спрятанные за занавесью музыканты играли приятную тихую музыку.
Увидев почерневшее от пыли лицо сына, Абадия догадался, что произошло.
— Отец, — доложил Манассия, — наше войско разбито.
— Кто разбил? — удивился Абадия. — Поляниц же в Белой Веже было совсем мало. Или предали хазары?
— Нам удалось лишить город воды. Славянам оставалось либо умереть от жажды, либо выйти из города и сразиться с нами в поле… — начал рассказывать Манассия.
Абадия перебил его:
— Сядь рядом.
Манассия сел за стол. Слуги тут же подали ему бокал с вином. Манассия выпил вино и продолжил спокойнее:
— Я подготовил хорошую ловушку. Так все и произошло. Я окружил вышедших из крепости отрядом из двух тысяч воинов.
— Почему так мало? — спросил Абадия.
— Их было не больше тысячи.
— И что же произошло дальше?
— Когда мы их почти всех перебили, на реке появился караван кораблей. Их было очень много. Увидев битву, они высадились на берег и напали на нас. Это были огромные светловолосые воины — настоящие великаны. Я приказал войску подняться и вступить в сражение, но кто-то из хазар закричал, что это сам князь Бравлин пришел. И тогда все наше войско стало разбегаться в панике.
Лицо Абадии посерело, он хлопнул ладонью по колену:
— Хазары — трусливые собаки! Они всегда подводили нас. Они жадны, грязны и косноязычны. Настоящие свиньи. И почему наше государство названо по их имени? Этим именем мы только позорим себя.
Минут пять он ругался, затем немного успокоился:
— Кто это был?
— Не знаю, — сказал Манассия, — но, судя по внешнему виду, они пришли с севера. Многие говорили не на славянском языке.
— На севере многие говорят не на славянском языке.
— Но это и не карелы.
— Норманны?
— Мне кажется, это все же славяне. Но с ними были норманны.
— Их вождь князь Бравлин умер! — отрезал Абадия.
— У него мог остаться сын.
— Его сыновья погибли, — проговорил сквозь зубы Абадия, подумав немного. — Впрочем, слышал — один сын у него оставался, но он слишком юн.
— Юный возраст не мешает царям быть вождями.
— Ну, да. В таком случае надо собирать войско против славян. Я не хочу, чтобы теперь сын Бравлина сжег Хазарию. После погрома Бравлина хазары тридцать лет боялись ходить на север. После нового разгрома мы на сто лет забудем дорогу на север.