ГЛАВА 29. Отдел «К» расправляет крылья
С деньгами Пузырева надо было что-то делать. А что важнее, чем отдел «К»? Для патриота и настоящего олигарха Эдуарда Поспелова? Первым шагом был звонок в Нью-Йорк, к Тарантино. Его фильмов Эдик не видел, но имя доставало, то отсюда, то оттуда, значит, хороший кинорежиссер. Людочка дозванивалась два дня, прежде чем секретарша этого придурка сама наверняка, уж полная дура, сообразила, что речь идет о деньгах для босса, и соизволила соединить. Первым делом Эдик сказал этому Тарантине, что он русский миллионер и хотел бы снять фильм о российской истории на сумму около ста миллионов долларов. Услышав сумму, Тарантин перестал нарочито зевать, и принялся торговаться. Его доводы оказались разумными. Нанять огромную монгольскую конницу и постройку Руси на экране, положим, возможно, хотя монголы будут выглядеть явно голодными. Но что самому Тарантине перепадет в карман? Не меньше полтинника, но лучше стольник. Эдика возмутила такая жадность, он посулил Тарантине, что за эти деньги российские режиссеры снимут вообще бесконечный сериал, а не два часа экранного времени, как предписывается американцу, но Тарантин только хмыкал. Он знал цену российских режиссеров. Сошлись на семидесяти миллионах, но корректировку сценария Тарантино спихнул на Эдика. Пока сценарий слишком неконкретный, общий. Замысел ясен, и идею преобразования белого безмолвия в Россию он покажет, не упустит, но для него поконкретней надо, в героях и сценах. Хоть несколько узловых, центральных сцен. И еще условие — на роль Христа актера он подберет сам. У них, на Западе, с религией приходится считаться, Эдик наверняка напортачит.
Эдик нанял довольно известного сценариста из Мосфильма, и работа по сценарию и подготовке к съемкам потихоньку, но двинулась. Раз в неделю сценарист посылал части сценария Эдику и Тарантине, по Интернету, и оба вносили свои коррективы.
Однако этого было явно не достаточно. Гипотезу Ростовцева следовало наполнить не киношным, а реальным содержанием, и Эдик накатал обстоятельную докладную записку на имя директора ФСБ. В принципе, это его работа, в конце концов. Но директор так не считал. Он даже отказался принять Эдика, ограничившись лишь двумя телефонными разговорами. В первом он заверил, что отдела «К» нет, и создавать его никто не собирается, какие бы веские доводы не выдвигал Эдуард Максимович. Историю России и в советские времена достаточно исказили, хватит, предоставьте историю самим историкам, оставьте ФСБ в покое…хотя…идеи Ростовцева, добавил директор словно бы нехотя…весьма привлекательны. И тут же поспешно добавил — только для него, как простого россиянина, а не как директора ФСБ.