Эдик долго не мог с ним согласиться. Он же верил людям, даже эрмитажникам, дурачок. Хуторковский соглашался, что верить нужно, но нет пока этого в России, да и слабовато верит Эдик людям, если даже эрмитажникам — и то поверить не может. Хуторковский напрочь отвергал козни ФСБ, в которых и сам Эдик начинал разубеждаться. Ну что такое ФСБ? Убогие, одна видуха вроде спецназа, который — жаль, тут не появляется, в тюрьме, а то Хуторковский и спецназу бы рожу разбил. Террористы взрывают, что хотят и где хотят. Захватывают театры и школы, роняют самолеты, взрывают метро и все, что понравится, а спецназ ФСБ всегда готов, вот и все. Готов положить кучу трупов, своих и чужих. Опередить — не получается.
Откуда у этих придурков фейсов силы возьмутся для посадки олигархов, если Хуторковский, например, мог бы купить все ихнее ФСБ между обедом и ужином, приди ему в голову такая дикая идея. Ну, Эдик ФСБ не купит, положим, он скромный олигарх, это да, тем более, что даже миллиарда паршивого у Эдика пока и то нет. Но ведь и его, слабенького и маленького, разве ФСБ не боится? Сам же Эдик рассказывал, как дрожали пальцы директора ФСБ, когда он по сути, предлагал уничтожить вообще проблему терроризма, уничтожив ихнего главного врага — Израиль? Директор даже не посмел обсудить проблему разгрома Израиля, которая даже Эдику под силу, одному — настолько вот ослабело ФСБ. Разве не Эдика из кабинета едва не вынесли адъютанты — с глаз долой, из сердца вон? ФСБ — это тупая машина для ловли человеческих блох, и приписывать ей обиды, месть и страх излишне. ФСБ как машина не может их иметь по определению.
Так вот, в процессе споров, но Хуторковский убедил-таки Эдика поискать врагов в другом направлении.
ГЛАВА 36. Тайна Распроповича
Доводы Хуторковского навряд ли убедили бы Эдика, он слишком верил людям, но пытки прокурора лишали его стойкости. Хуторковский доказывал, внимательно выслушав Эдика, что за посадкой в тюрягу стоит только Питер. Эрмитаж. Заказ пришел оттуда. Русский музей отпадает, там совки и тюфяки. Даже он, Хуторковский, далекий от искусства, это понимает. Русский — нацелен в прошлое России, он умирает вместе с ней. А Эрмитаж изначально был нацелен на Запад и контакты с Западом, поэтому именно он сейчас — центр российской культуры после Москвы, и ее единственный конкурент внутри страны. Ростки новой российской культуры могут взойти только там, ростки уже привычно пропахшие порохом и гремящей смертью — что делать, если росткам новой культуры всегда приходится взламывать асфальт старого и отжившего. Эдик начинал верить словам Хуторковского, опытного бойца конкурентных войн. И в самом деле, если предположить, что прежнего директора Российского музея, Ивана Пузырева, грохнул не взбесившийся маньяк Онищенко, остается единственный реальный ответ — киллер из Питера. Ведь Пузырев наехал на них так, что не вздохнуть. Едва Хуторковский узнал подробности наезда, он схватился за голову и просто взвыл. Да он на месте питерцев, уж на что тихий и моральный олигарх, а и то бросил бы все и прибыл в Москву с пулеметом. Почему бы Эдику не признать факт временного перевеса питерцев? Пока что они переиграли его, зажали в угол — так чего упрямствовать, не лучше ли начать переговоры об условиях, при которых они выпустят, вытащат его из ямы, куда и завалили? Ну, в самом деле, почему Эдик не хочет подписаться под их подделками? Да пусть загоняют иностранным лохам свою мазню! Пойми, Эд, ребятам бабки нужны, причем не твои, а чужие, так с какой стати ты встал у них на пути?