Эдик не обижался на то, что она стучала. Он же доверял людям, и потому относился к стукачам нормально, в отличии от большинства россиян, которые по прежнему не любят стукачей. На Западе, скажем, в Америке или в Германии стучат все, и стукачи не скрывают свои подлые личины, напротив, гордятся этим. В Америке нарисованный на фасаде дома крупный глаз с этаким шпионским прищуром означает, что тут живет стукач, человек, который сотрудничает с полицией, и он всегда поможет настучать на ближнего новичкам в этом деле. Там люди верят друг другу, верят в то, что стукач делает хорошее дело, вовремя донося об убийствах, грабежах и прочих разорах, даже мелких, которые мешают жить людям. Они верят, что стукач старается для них, чтобы они жили лучше и спокойнее, хотя этот мерзавец, если спросить россиянина, стучит только из страха и из-за иудиных денег гадам ментам, мусорам, которые работают на треклятое государство, первого врага российского народа. Давно уже рухнула советская власть, и государство вроде уже не враг народа, раз сам народ выбирает его представителей…но народ не обманешь — стукачи по-прежнему гады и подонки, которые сдают нормальных граждан России поганым ментам и мусорам. Не россияне в этом виноваты, а государство, которое по прежнему грабит и давит, врет и обманывает своих граждан, пусть по хитрому экономически, но народ не дурак, он все чувствует. Сволочь стукач, и все тут. Это Эдик был неправильно воспитан злыми и лживыми родителями, потому и сам еще совсем недавно стучал на ближних воров и убийц майору ФСБ Гольцову, а нормальный россиянин — и Эдик это понимал — пока что совершенно прав, что стукачей надо давить. Эдик не понимал, за что давить Таньку. Ну, стучала на него, и молодец. Он же столько украл, что со счету сбился. Эдик бы сам на себя с удовольствием настучал, если б хоть кто-то мог ему поверить. Не поверят, он же купил доверие всех, кого можно. И они всегда поверят Эдику, а не какому-то стукачу. Жаль, что за доверие в России надо платить. Если б бесплатно доверяли, Эдик не рискнул бы музеи продавать. А рискнул бы — сел бы после первой же выставки в Дъеппе. Нет, дело вовсе не в Танькином стукачестве, проблема была в его причине. Танька стучала вовсе не из любви к Родине. Не из зависти — чем больше хапал Эдик, в конце концов, тем больше иона получала, как и прочие причастные. И не в корысти — что могла заплатить ей нищая и жадная Прокуратура? Нет, Танькой двигала только ненависть. И ее причину понять было необходимо. Не может человек беспричинно ненавидеть другого человека. Даже в России. Не верить — запросто, но ненавидеть. Должна быть ее причина. Если причины нет, тогда людям действительно не следует доверять. Как тогда жить?! Эдика начали охватывать приступы ужаса. Пришлось даже успокаивать себя — в крайнем случае, ничего страшного не случится, живут же россияне, и ничего…хреновато, но жить-то можно. К несчастью Эдик не хотел жить хреново, и потому размышлял, изображая на роже скорбь по усопшему другану Калистратову Феде и слушая чавканье и бульканье бомжа Лехи.