Дверь распахнулась, и Танька отскочила внутрь, как мячик. Бледная, испуганная, глаза красные.
— Ты чего прячешься?
— Я не прячусь. И почему это вы мне тыкаете? Не Танька, а Татьяна Витальевна. — Танька явно дрожала, с трудом пыталась напялить на себя всегдашний независимый вид.
— Как не прячешься, я весь музей обыскал, — остывая, буркнул Эдик. — Давай одевайся. То есть собирайся, блин, Лондон ждет. Самолет через несколько часов.
Танька совсем побледнела. Дура, наверное, думала о расплате. Ничего не соображала.
— Какой еще Лондон?! С чего? С какой стати?
— Я туда лечу,…то есть мы вместе летим. — Похоже, это он ничего не соображает. Эдик собрался с мыслями. Он не с того начал. — Ты разве не хочешь в Лондон?
— Никуда я не хочу…а зачем? Вам экскурсовод там понадобится? — Глаза у Таньки круглые, как у царевны-лягушки.
Эдик еще раз собрался с мыслями. Опять не с того начал. Надо с главного.
— Мне ты нужна. Я тебя люблю. Выходи за меня замуж, Танюша.
— Ага… — Танька отпрыгнула почти в угол, лживые глазищи заметались. — Вот еще заявочки. С ума сошел?
— А чего такого я сказал? — удивился Эдик. — Я тебя люблю. Выходи замуж. — Он сделал шаг вперед, и Танька шатнулась в угол. Отступать некуда, прижалась там и выставила руку с чем схватила — с кисточкой.
— Не подходи! Ты сумасшедший. Я тебя ненавижу!
— Хватит, Тань. Я-то тебя люблю. Так ты идешь замуж или нет?
— Замуж?! С какой стати? Нет. Я тебя ненавижу. Ты моего деда обворовал.
— И хрен с ним, с дедом. Он помер давно. Я тебя люблю. — Эдик сделал еще шаг.
— Ага. Любишь. Ты что-то задумал, да? Меня не обманешь! — Голос у Таньки задрожал.
— В жены взять вздумал. И в Лондон.
— Чтобы пристукнуть там, да? За то, что я на тебя заявления писала? Фигу, никуда не поеду. Я тебя ненавижу. Тебе кто-то наврал, а ты поверил. Кто тебе наговорил про меня?
— Покойный прокурор, но я же тебя люблю. За что ты меня ненавидишь?
— Ты разворовал весь музей!
— И не только его. Но я воровал же для тебя. Любимая, — удивился Эдик. — Я много наворовал. Правда. Дом в Лондоне для нас купил, вот…я еще наворую. Похвали меня, Танюша. Я тебя люблю.
— Ты…ты…ты…псих. — Таньку явно пробило. Возможно, вспыхнули надежды и всякие сомнения, однако ненадолго. — Ненавижу. Ты хитрый. Ты убьешь меня, да? Как прокурора. Как Пузырева. Убийца. Все так говорят. Не подходи, а то закричу.
— Ну, убийца, — Эдик пожал плечами. — Бывает. Я же их не любил. И они первыми напали. Я защищался. А тебя-то я люблю. Я еще поубиваю невесть сколько, ты только скажи… Я люблю тебя, Таня. Почему ты не веришь?