Иду вдоль набережной, в ушах наушники и играет любимая музыка. Ещё два дня и я возвращаюсь в Париж, прямо возвращение блудного сына домой. Думаю, о том, что рано или поздно всё равно придётся встретиться с отцом. Может, через неделю наберусь смелости, и поеду извиняться, или через год случайно встретимся за ужином в «Жюль Верне». Что я ему тогда скажу?
Ещё раз набираю номер, снова гудки. Не хочется уезжать не попрощавшись. И не хочется, чтобы Мэри что-то себе выдумала и держала на меня обиду. Уже собирался сбросить, когда с другого конца услышал её сонный голос. Ну конечно, она спала. Что она ещё могла делать в полдень.
– Привет, говорю и жду ответа, но она молчит. Надеюсь, я тебя не разбудил?
– Что? Кажется, она ещё не проснулась. Кто это? Я засмеялся.
– Это Алекс соня. Одевайся скорей, буду у тебя через двадцать минут с горячим кофе.
– Алекс…. А сколько сейчас время.
– Уже полдень, и я уже иду к тебе.
– Ага. Хрипло говорит и вешает трубку. Надеюсь, она не легла обратно, я бы именно так и поступил на её месте, а мы с ней чем-то похоже. Наверное, поэтому мне с ней было так хорошо.
Прохожу через кафе, беру два кофе и четыре шоколадных маффина. Уверен в том, что она голодна.
– Я ждала вчера твоего звонка. Она выглядит уставшей, видно вчерашняя ночь была бурной.
Мы спустились к причалу, всю дорогу Мэри молчала, а я не хотел задавать вопросов. Мы сели на деревянную скамейку, я достал из кармана пачку сигарет и протянул её Мэри. Она закурила и наконец, улыбнулась.
– Ну, рассказывай, как прошла твоя вчерашняя встреча. Её глаза смотрят куда-то далеко, на лице презрительная усмешка. Чего она хочет добиться этим?
– Вроде не плохо, кручу в руке бумажный стакан с уже остывшим кофе, не знаю что сказать. Да я и не обязан ей что-то объяснять, прикуриваю сигарету и смотрю на Мэри. Знаешь, я пришел сказать тебе, что через два дня возвращаюсь в Париж.
– Хочешь устроить прощальную вечеринку? Холодно говорит и поворачивается ко мне. Или попрощаемся по быстрому, и побежишь к той блондинке.
Обнимаю её, кажется, Мэри всё-таки обиделась. Но она знала, что всё именно так и закончиться. Она знала, что ничего серьезного у нас нет. Наверно девочка надеялась на что-то больше. Мне жаль, но ничего кроме своей дружбы я не могу ей дать. Смотрю в её грустные глаза.
– Давай сходим вечером, куда не будь? На её лице появляется что-то напоминающее улыбку, опустив глаза в пол, она надула губы. Посидим вдвоём, на прощание.
Наконец она снова подняла свой взгляд и наши глаза встретились, она пыталась сделать вид, что больше не дуется. Но её улыбка показалось мне не искренней.