Настя отступила, сжимая кулаки, глаза опасно сузились в щелки, но Андрей и не попытался двинуться с места.
– На самом деле я должен, обязан тебе показать, – сказал он. – Ты – Иная, Настя. Тебе надо понять, надо научиться… Постой!
Дождь из жемчужного превратился в серый, уплотнился, стал пугающе неторопливым. Настя видела такое во сне, видела и наяву – когда подталкивала кого-то или что-то… когда поступала плохо. Она знала, что будет дальше, и не хотела этого. Отвратительно повеяло нашатырем – это запах магии. Настоящей магии, которая приходит без спросу. Но мы же играем? Ведь волшебства не бывает! Конечно, мы играем, это всего лишь игра, светлая эльфийская дева… смотри. Лист березы потерял цвет, мучительно замедлил падение, и завеса дождя расползлась на глазах, открывая нечто… то, что, возможно, было по плечу эльфийке Тави, но простая человеческая девушка Настя выдержать не могла. Серое наползало на нее, вбирало в себя, лишая тепла, красок, звуков. Она хотела бежать, вырваться, но Андрей не отпускал ее. Он был в сговоре с серым, и на его лице Настя видела отвратительное, отрешенное торжество: задача решена! Сделано! Добился!
Вне себя от ужаса и ярости она толкнула это серое – и оно, как цунами, обрушилось Андрею на голову, сминая, скручивая, растворяя в себе.
* * *
Раньше, читая об убийцах, которые всегда возвращаются на место преступления, Настя считала их идиотами. Неужели не ясно, что, если не хочешь попасться, приходить туда нельзя? Теперь Настя понимала: они хотели быть пойманными. Они на самом деле искали наказания.
Иногда Настя думала пойти в милицию и сказать: я убила человека. Но что она могла добавить? Настя часами представляла себе допрос и свои ответы. Нет, я не знаю его фамилии, где он жил и где работал. Он был светлым эльфом Андриэлем, и этого в тусовке хватало. Да, глупо, но так уж вышло. Нет, я не помню как. Сначала я очень испугалась и разозлилась, а потом он стал холодный и неподвижный. Изломанный. Нет, я не знаю, куда делось тело. Вернее, знаю, но вы мне не поверите. Он остался в сером… И я не знаю, как это получилось, но точно знаю, что убила его. Сделайте что-нибудь со мной за это, иначе я сама…
Настя пыталась поговорить с мамой – но та, напуганная выражением ее глаз, отказывалась слушать и упрямо твердила, что ее дочь, умница и отличница, не могла сделать ничего плохого. Пыталась рассказать о случившемся друзьям, удивленным исчезновением новичка, – но не могла найти слов. Да и не поверили бы ей, решили бы, что Тави слишком вошла в роль, вот и выдумала страшноватую, но красивую байку. Настя как будто повисла в пустоте, где ее поступкам не было ни оправдания, ни осуждения, где ее действия ничего не значили – будто ее не существовало вовсе в этом мире, как не существовало больше славного парня Андрея.