«Растворюсь. Исчезну. Развоплощусь», – хотела сказать она, но оборвала фразу. Андрей дернул плечом. Знакомый жест, означающий: вечно ты что-то выдумываешь… Лошади с неестественно толстыми шеями качали подозрительно зубастыми головами. У слонов было по шесть бивней. Дизайнер карусели вдохновлялся изображениями тибетских демонов, а вот детей, похоже, не любил. Руки бы ему оборвать, мрачно подумала Тави, разглядывая уродливые фигуры. Это надо же так подобрать цвета! Желтый – белесый, грязный, изрядно разведенный серым. Темный, кровавый красный. Синий какого-то мертвенного, трупного оттенка – такой цвет Тави вообще видела лишь однажды, цвет кожи демона-пишачи. Палитра скверно освещенного морга. Неудивительно, что дети обходят карусель за версту.
На их голоса из фургончика высунулся глубокий старик с уродливым, будто смятым лицом. Седая голова мелко тряслась на тонкой черепашьей шее. Опознав иностранцев, он на неверных ногах выбрался из кузова и торопливо заковылял наперерез, призывно жестикулируя.
– Любите кататься на карусели? – проскрипел старик. – Садитесь, покатайтесь на карусели! Куда же вы?
– Да иди ты, – процедил Андрей по-русски с неожиданным необъяснимым презрением. – Псих.
– Ты чего? – изумилась Тави. Нет, Светлый не значит святой, но такое презрение к несчастному старику… – Старый, больной человек… – Она прикусила губу и оглядела жуткую карусель. Садиться на синюшных лошадок не хотелось, но… – Давай прокатимся. По Договору мы ему помочь ничем не можем, я понимаю, право на ответное действие Темных, все такое… Но по-человечески помочь нам никто не может запретить! Дадим человеку хоть немного заработать!
– Да не человек он! – с отвращением бросил Андрей. – Проще считать меня черствым козлом, чем лишний раз посмотреть, да? Это же Иной-самоучка, дикарь! К тому же – Темный. Знаешь, зачем ему эта каруселька? Детей пугать! А потом тянуть из них Силу.
– Я думала, Иные не… доходят до такого состояния, – смешалась Тави. – В смысле – не болеют и не стареют так… сильно.
– Почему же – если ничего не делать… Может, он не умеет лечиться. Может, не считает нужным. Или наслушался проповедей твоего Дэнга и спешит переродиться в человека. Учиться когда-то не захотел, соблюдать Договор не захотел, дисциплина Дозоров ему поперек горла… Сам виноват.
– Слушай, – не выдержала Тави, – у тебя к необученным Иным что-то личное? Ты же их ненавидишь больше, чем Темных! Ты же на этого несчастного деда вызверился не за то, что он Тьме служит, а за то, что делает это на свой лад… Что за пунктик у тебя такой?!