– Это у тебя пунктик, – огрызнулся Андрей. – Дисциплина и правила важны. Иначе все будут творить что хотят. И хорошо, если сами убьются, так еще и других подставят… Вот как ты.
Тави дернулась как от пощечины, привычно втянула голову в плечи.
– Интересно тебе было, да? – не унимался Андрей. – И сейчас интересно. А потом за тобой кровавые ошметки по всему бульвару убирать…
Он не нарочно, привычно шепнула себе Настя. Он Светлый. Он просто не может справиться со своей болью. Не сопротивляйся. Потерпи. Дернешься – и ему станет еще хуже, а он и так мучается, бедный… Молчи, молчи, молчи.
– Как же я устала трястись над твоим душевным покоем, – сказала Тави.
– Оно и видно, как ты трясешься, – пожал плечами Андрей, и Тави опасно сузила глаза.
– Саушкин, – сказала она, и Андрей споткнулся. – Не корчи возмущенную физиономию, ты знаешь, что этот случай разбирают перед первым полевым занятием, я не могла не узнать. Ты залез в конец учебника и опознал Высшего незарегистрированного вампира. Нарушил правила – и в итоге пострадали твои друзья. Но это еще не все. Дальше ты поступил как раз правильно, и за это тебе стыдно не меньше… а то и больше. И теперь ты все время пытаешься оправдаться и потому так цепляешься за свою дисциплину. На работе еще держишь себя в руках, но со мной – не считаешь нужным. Ты хочешь внушить себе: все, что тебе говорили потом, – верно, те, кто поступает иначе, – глупцы и гады, а те, кто использует магию без присмотра и инструкций, – смертельно опасные негодяи. Даже этот несчастный дед, едва тянущий на седьмой уровень. Не говоря уже обо мне. Потому что иначе ты выходишь… трусишкой.
– Я не трус! – взревел Андрей, вспугнув ковыряющихся на обочине кур.
– Знаю, – кивнула Тави. – Я-то как раз знаю. И Семен знает, и Борис Игнатьевич, и Алишер, Ольга, Светлана, все, кто ходит с тобой в дозор, знают, что ты не трус. Все до последней девочки в бухгалтерии знают. Кроме тебя самого…
Она попыталась взять Андрея за руку – но тот выдернул ладонь и ускорил шаг. Ладно, подумала Тави. Рано или поздно она вернется, и они будут гулять и разговаривать, разговаривать и гулять, пока не распутают этот безумный узел. Это будет проще – потом, когда она разберется с собой… Но для этого она должна ответить на зов Дэнга.
– Ты переутомилась и сама не понимаешь, что говоришь, – как заклинание, повторил Андрей.
На деле гостиница с громким названием «Гиацинтовый дом» оказалась типичным для поселка жилищем, разве что чуть просторнее обычного. Предприимчивый владелец просто выделил пару комнат для гостей и устроил к ним отдельный вход. Впрочем, посреди просторно стоящих манговых деревьев, окружавших здание, желтели бамбуковые скелеты трех строящихся хижин: видимо, хозяин был полон надежд на поток туристов. У Тави тут же создалось впечатление, что отметка на карте, как и трогательная приставная лестница, ведущая на второй этаж грота, – дело его рук. Дом окружала открытая галерея, уставленная кадками с пестрыми деревцами кротонов, и от узора прожилок всех оттенков желтого и красного рябило в глазах. Между кадками рыжели наполненные водой глиняные вазы, но вместо традиционных лотосов в них рос все тот же водяной гиацинт. Над глянцевитой зеленой массой поднимались нежные сиреневые кисти цветов. Заключенное в терракотовые стены растение, прозванное в Азии «зеленой чумой», выглядело безобидно и даже красиво.