Он отнес оставшуюся после завтрака посуду из столовой в кухню, очистил тарелки от остатков еды, как его учили, и собрал тарелки, чашки и блюдца в отдельные стопки на длинном столе. Теперь, когда он делил обязанности с Брутом, ему почти не приходилось мыть посуду, однако в это утро в кухне не хватало работников, поэтому он сам взял на себя труд налить воды в большой таз. Опорожнив в таз целый чайник, он поставил его на стол.
Лукреция Борджиа ценила любую возможность предоставить отдых ногам, измученным ее чудовищным весом. Вот и сейчас она устроилась на табурете, который жалобно заскрипел под ее тяжестью. Облегченно вздохнув, она взглянула на Драмжера. Ее никогда не оставляли равнодушной красивые мужчины, и она была не такой уж старухой, чтобы не восхищаться ими. У Драмжера имелись все шансы превратиться в губителя женщин. Трудно было не засмотреться на него сейчас, когда он стоял с закатанными рукавами, с расстегнутым воротом, без своей обычной улыбки, а с серьезным выражением лица, как бывало, когда он занимался ответственным делом. О, будь она лет на двадцать пять моложе, она затащила бы его к себе в постель, как когда-то пыталась — увы, безуспешно! — заполучить в любовники его отца. Ее пальцы были готовы по собственной воле пощупать то место у него в штанах, которым он как раз опирался о стол…
— Так когда масса Хаммонд собирается тебя взгреть? — осведомилась она. Вопрос был намеренно грубый, однако Драмжеру послышались в ее голосе сочувственные нотки.
— Не знаю, мисс Лукреция Борджиа, мэм. Он не сказал точно. Надеюсь, что скоро: лучше быстрее через это пройти, чем ждать.
Несмотря на осеннюю прохладу снаружи, в — кухне было жарко; здесь вкусно пахло поджаренным окороком, который подавали на завтрак. Лукреция Борджиа стала по привычке обмахиваться полой своего платья, демонстрируя собственный коричневый окорок. Сбросив стоптанные шлепанцы, она водила взад-вперед по каменному полу пальцами ног.
— Ну и дурень же ты, Драмжер, что взялся за эту Блоссом! Неужели не сообразил, что рано или поздно ее застукают? Что, не знал, что масса Хаммонд спустит с тебя шкуру, как только прослышит о ваших проказах? К тому же ты — негр что надо, не то, что эта дурнушка. Она же помесь банту и ашанти! Неужели ты рассчитывал спать с ней и избежать порки?
— Не делал я этого, мисс Лукреция Борджиа, мэм, не делал, и все тут!
Он заметил, что она придвинулась к нему поближе. Ей хотелось узнать самые интимные подробности его приключения: была ли Блоссом девственницей, отдалась она ему добровольно или он взял ее силой, и прочие разжигающие похоть подробности их соития, какие только удастся из него вытянуть. Она схватила его за руку и притянула к себе, широко растопырив колени, так что он прижался всем телом к ее груди. Она заговорила сладким, доверительным шепотом: