Слово «пятнадцать!» было произнесено, однако взрыва боли за ним не последовало. Не успевший отключиться Драмжер понял, что в сарае что-то происходит. Он делал нечеловеческие усилия, чтобы не потерять сознание и разобраться, что к чему.
— Масса Хаммонд, сэр! Масса Хаммонд, это ошибка!
Голос принадлежал Лукреции Борджиа. Только Лукреция Борджиа могла взять на себя смелость обвинить Хаммонда в ошибке. То, что она пошла на такой риск, тем более при подобном стечении народа, говорило о необычайности положения.
Хаммонд привстал от неожиданности и гневно гаркнул:
— Что ты себе позволяешь, Лукреция Борджиа? Немедленно возвращайся в дом вместе с этими двумя ублюдками!
— Не уйду, пока вы меня не выслушаете! Отхлестайте меня, если хотите, но выслушайте!
— Выслушаю, когда сочту нужным, но не раньше. Продолжай, Старина Уилсон!
Но Олли заколебался. Удара так и не последовало. Гигант таращился на Лукрецию Борджиа. Драмжер с трудом приподнял голову и увидел Хаммонда и Лукрецию Борджиа: одной рукой она вцепилась в волосы Бенони, другой — в платье Блоссом.
— Сюда, мерзкий обманщик! — Она отвесила Бенони такой богатырский пинок, что он рухнул лицом в пыль у ног Хаммонда. — Встань и расскажи хозяину, какой ты низкий подлец! Расскажи, как ты оболгал Драмжера. Выкладывай, не то я задам тебе такую взбучку, какой ты в жизни не получал! — Свободной рукой она отвесила рыдающей Блоссом звонкую пощечину, от которой та взвыла во весь голос. — Прекрати нытье, иначе я примусь и за тебя!
— Что это значит, Лукреция Борджиа? — выдавил Хаммонд, переводя взгляд с нее на скорчившегося у его ног Бенони.
— Сейчас он все расскажет, — ответила Лукреция Борджиа, замахиваясь здоровенным кулаком на Бенони и подтаскивая поближе упирающуюся Блоссом. — Все расскажет, вошь вонючая! Велите ему встать и сказать правду.
— Бенони! — повелительно произнес Хаммонд.
Бенони с трудом поднялся, косясь то на угрожающий кулак Лукреции Борджиа, то на насупленного хозяина.
— Врет она, масса Хаммонд. И Блоссом врет, и Драмжер. Ничего я с Блоссом не делал, масса Хаммонд, сэр!
— Вот попробуешь этого, — прошипела Лукреция Борджиа, демонстрируя кулак, — так своих не узнаешь!
— Это Блоссом меня принудила, масса Хаммонд, сэр! Это все она! Я не хотел, а она меня заставила. Это она виновата!
— К чему она тебя принудила?
— Спать с ней.
Драмжер облегченно перевел дыхание. Его тело пылало и корчилось от боли, однако теперь он не сомневался, что избиению пришел конец. Он отмщен! Он успел даже подумать, что заплатил за сообщничество Лукреции Борджиа вполне умеренную цену.