Полковник замолчал. Он смотрел на тарелку с аккуратно нарезанными кусочками хлеба, но не видел ни тарелки, ни стола. Перед ним ожила картина весеннего солнечного утра, когда он со своим батальоном рвался в погоню за врагом через пять неминучих смертей.
— Ну, а дальше что? — нетерпеливо спросил Костюнчик.
— А дальше, — взглянул на сына Турин, — дальше… батальон кинулся через мост. Я и еще несколько человек стали отрывать руки Александра Даниловича от перил, а он рассердился, да как рявкнет: «Капитан Турин — я тогда капитаном был, — ведите батальон, черт вас возьми!» Самым последним с моста сбежал. Только метров с десяток и отошел, как мост взорвался. Александру Даниловичу в спину острый осколок доски воткнулся, чуть не насмерть уложил. С полгода в госпитале лежал. А закрепиться на новых позициях мы немцам все же не дали, дальше пошли, — закончил полковник.
— Ешь, — пододвинула к мужу тарелку Анна Павловна, — а то котлеты совсем остыли.
Полковник с недоумением взглянул на поставленную перед ним тарелку, раза два ковырнул в ней вилкой и отодвинул в сторону.
— Спасибо, Аня. Не хочется. Сыт.
— Ах, папа! Как плохо, что вы меня не родили лет на десяток раньше, — неожиданно воскликнул Костюнчик.
Анна Павловна, всплеснув руками, с укором взглянула на сына.
— Это почему? — удивился полковник.
— Тогда бы я тоже побывал на фронте.
— Интересно, почему у тебя по математике пятерки? Считаешь ты очень плохо, — подзадорил сына полковник. — Родись ты на десять лет раньше, тебе ко дню победы было бы всего пятнадцать лет.
— Ну не на десять, а на пятнадцать. Какая разница, — не сдавался Костюнчик.
— Разница огромная, — рассмеялся полковник. — Тогда твоя мама была бы старше тебя всего на тринадцать лет.
— Боже, какие ужасные вещи вы говорите, — возмутилась Анна Павловна. — Прекратите, ради бога. Ты родился как раз вовремя, — напустилась она на сына. Еще не хватало, чтобы и ты на фронт ушел. Там и мужчинам тяжело, а уж тебе…
— А я кто по-твоему? — обиделся Костюнчик.
— Сиди уж ты, вояка, — отмахнулась от сына Анна Павловна.
— А что, неправильно я сказал? — начал сердиться Костюнчик. — Раньше вон как интересно было жить. Не то что теперь. Скукота…
— Стой, стой, Костя, — перебил сына полковник. Тут ты, брат, не туда сворачиваешь. Откуда у тебя скука взялась? В театре, в кино бываешь чуть не каждый день. Сколько
новых фильмов ты смотрел за этот месяц? А радио? А новые книги, газеты, журналы? Я в твоем возрасте и сотой доли всего этого не имел. Патефон был недосягаемой мечтой.
— Но тогда была опасность, риск, борьба, интересно было, — упорствовал Костюнчик.