«Мы уже второй раз сообщаем вам об этом, — писали в заключение каменцы. — На первое письмо ответа мы не получили и подумали, не нашел ли Игнашка Самылкин на вашем заводе дружков, которые помогают ему прятать концы в воду? Отпишите нам, долго ли вы будете цацкаться с врагом мировой революции и колхозного крестьянства. Не послать ли нам на завод своих делегатов, чтобы они объяснили вам, что почем?»
Гневные строки письма, казалось, жгли пальцы Голубкину. Он растерянно уставился на Семена Петровича.
— Дядя Сеня! Что же теперь делать?!
— Прежде всего, молчать, — посоветовал тот, натягивал сапог. — Догадывается этот прохвост о письме?
— Ой, кажется, догадывается, — встрепенулась Любочка, успевшая через плечо Вани заглянуть в письмо. — Он меня сегодня спрашивал, нет ли письма из Сибири. Я сказала, что нет, но, по-моему, покраснела.
— Где он сейчас? — спросил Семен Петрович, возясь со вторым сапогом.
— Был в завкоме, — в один голос ответили Ваня и Любочка.
— Позвони на проходную, — кивнул Семен Петрович на телефон. — Узнай, не выходил ли. Из проходной Ване ответили, что Буераков только что вышел с территории завода.
— Ну, значит, почуял, — сурово сказал старик, справившись наконец с сапогами. — Я сейчас в ГПУ пойду. По телефону о таких делах говорить не следует. А ты постарайся глаз не спускать со своего дружка, — не без укора взглянул Семен Петрович на Голубкина.
— Я, дядя Сеня, побегу к нему на квартиру, — вскочил Ваня. — Он, наверное, туда кинулся. Я его живым не выпущу.
— Ну, ну. Ты там поосторожнее. Мертвый он никому не нужен. Просто задержи его. Отвлеки внимание. Да будь осторожнее. Это, видать, хитрый враг. Сделаешь?
— Сделаю, дядя Сеня! Обязательно сделаю!
— А мне куда? — спросила Любочка.
— А ты домой иди, стрекоза. Ты свое дело сделала. Бдительнее всех оказалась, — с отеческой теплотой в голосе ответил Семен Петрович.
Кинувшись на квартиру к Буеракову, Ваня не заметил, что следом за ним бежит девушка.
В те годы окрестности завода представляли собой целую сеть узеньких улочек, переулков и тупичков, вдоль которых теснились слепленные из пахсы или каркасные, на живую нитку домики. Лишь несколько вновь построенных заводом жилых корпусов возвышались над этим скопищем подслеповатых домишек, как огромные слоны среди овечьего стада. Стояли они еще разрозненно, отделенные друг от друга десятками хибарок, только намечая собою широкие улицы и проспекты будущего рабочего городка. В одном из этих домов-гигантов, на третьем этаже, и находилась квартира Буеракова. Дом еще не был полностью достроен. Целые секции еще требовали внутренней отделки и заселения. В секции, где жил Буераков, была готова только его квартира.