Мёрни не возвращалась. Часы проходили без счета. Эфриэл снова поспал, потом решил заглянуть в зал летунов, но его на этот раз охраняли воины. Пища их не заинтересовала, и стоило Эфриэлу приблизиться, они оскалили громадные зазубренные клыки. Их окружал запах агрессивных феромонов — хоть топор вешай, и Эфриэл смекнул: поладить с этими тварями не удастся. На телах воинов он не приметил ни единого симбиота. Исчезли даже существа, наподобие огромных клещей, которые из всех каст роя признавали только воинскую, но уж с ней-то были неразлучны.
Он вернулся в свой зал, подождать и подумать. В мусорных ямах тела Мёрни не обнаружилось. Нельзя исключать, что ее съела какая-то тварь. Что же делать? Может, извлечь из вены последние феромоны и пробраться в зал летунов? Мёрни, или то, что от нее осталось, должна находиться где-то в тоннеле, в котором погиб ногохвост. Сам Эфриэл в том тоннеле не бывал ни разу, как, впрочем, и в тысячах других.
Да, надо было что-то делать. Но он, парализованный растерянностью и страхом, не делал ничего. Если сидеть тихо, не лезть на рожон, можно дождаться инвесторов. Тогда он расскажет Совету Кольца о смерти Мёрни так, как сочтет нужным. Никто не поставит ему в вину потерю ценной сотрудницы, если он привезет вожделенный генетический материал. Победителей не судят. К тому же Эфриэл в нее вовсе не влюблен. Да, уважает, но не до такой же степени, чтобы жертвовать собственной жизнью или надеждами фракции. Он давно не думал о Совете Кольца, и сейчас воспоминание его отрезвило. Придется объяснять, почему он не сделал всего, что от него зависело…
Он никуда не пошел. Так и просидел в коричневой комнате, пока не услышал, как из симбиота-затычки в тоннеле шумно выходит воздух. За Эфриэлсм явились трое воинов. Злобой от них не пахло. Они двигались медленно, осторожно. Сопротивляться он не решился. Один аккуратно взял его в могучие челюсти и понес.
Его доставили в зал летунов и потащили дальше, в охраняемый тоннель. За ним оказался свежевыкопанный огромный зал, набитый почти под завязку белой с черными крапинами плотью. В середке этой мягкой пятнистой массы находились рот и пара блестящих глаз на стебельках. Бровь была одна на два ока: щетка толстых, как шланги, корчащихся щупальцев, каждое с розовым утолщением на конце, похожим на фишку электрического кабеля.
Одно такое щупальце соединялось с черепом Мёрни. Безжизненная, как кукла, она висела в воздухе. Глаза были открыты, но слепы.
Другое щупальце соприкасалось с черепной коробкой рабочего-мутанта. Сморщенный, уродливый, он, судя по бледному окрасу, только что вылупился из куколки; его пасть казалась карикатурой на человеческий рот. В пасти находилось утолщение — что-то вроде языка, — и белые гребни, напоминающие человеческие зубы. Глаза отсутствовали.