– Я готова, – сказала она, и только тут сержант увидел стоящий возле стола небольшой чемоданчик, – что за стрельба была?
– Где у вас телефон?
– В прихожей.
Старуха посторонилась, пропуская его к черному аппарату, висевшему на стене. Спрятав пистолет, он снял трубку, набрал номер. «Простое дело чуть не провалил! Что, первый год в органах?» – чертыхаясь про себя, представил он реакцию начальства.
– Слушаю? – возник в трубке недовольный, чуть хриплый голос.
– Товарищ майор, докладывает сержант Кривокрасов, арест произведен…
– Так в чем дело? Вези ее сюда!
– У нас двое раненых и один убитый.
– Что? Вооруженное сопротивление?
– Нет, какие-то уголовники напали на подходе.
– Черт тебя возьми, – рявкнули в трубке, – простое дело поручить нельзя! Высылаю помощь. Арестованную не упусти.
– Так точно, – Кривокрасов вытянулся и осторожно опустил трубку на рычаг.
Присутствующая при его разговоре пожилая женщина куда-то исчезла, из комнаты вышла девушка с чемоданчиком в руке.
– Где раненные?
– Вы врач?
– Будто вы не знаете, – слегка усмехнувшись, ответила она, – медсестра, работаю в Боткинской.
– Ладушка, вот, возьми, – пожилая женщина протянула ей сверток.
Девушка развернула его, и Кривокрасов увидел набор медицинских инструментов, бинты, вату.
– Спасибо, бабуля, – девушка поцеловала ее в щеку, – не скучай. Если будет возможность – я напишу.
– С богом, – женщина перекрестила ее.
Неся в одной руке чемоданчик, в другой сверток с бинтами, девушка прошла к входной двери. Кривокрасов, растерянно поглядев на старуху, захлопнул дверь в комнату, пошарил по карманам в поисках сургуча и печати, но, вспомнив, что сургуч был у Четвертакова, выругался и погрозил пальцем старухе.
– До обыска не входить.
Он нагнал девушку на лестнице. На первом этаже кто-то заскребся за дверью, в образовавшуюся щель выглянуло любопытное лицо мальчишки лет десяти. Кривокрасов цыкнул на него, обогнал спускавшуюся по ступеням девушку и первым вышел во двор.
Дождь прекратился. Серый рассвет заливал двор рассеянным светом.
Девушка приостановилась возле тела Четвертакова, приложила пальцы к шее, поднялась, качая головой.
– Ему уже не помочь.
– Сам знаю, – буркнул Кривокрасов.
На улице все было тихо. Сержант взглянул на часы – половина пятого. Дождевые тучи, казалось, нависли над самыми крышами. В безветренном воздухе стоял запах пороха и крови, заглушивший тонкий, почти неуловимый аромат распускающихся листьев. Здоровяк, которого Кривокрасов приложил в лоб рукояткой «ТТ», пришел в себя и, лежа на боку, поглядывал на стоящего над ним дворника. Вид у того был воинственный: с метлой наперевес он похаживал между лежащими, косясь на сидящего в машине Валиулина.