– Знаю, – ответил Питт, глядя на влажные булыжники мостовой.
– Конечно, знаете, – согласился медик, кивнув полицейскому. – Не надейтесь, что я сообщу вам что-то новенькое. Но все-таки скажу – мне ведь за это деньги платят. Этому парню нанесли один очень сильный удар по голове. Он оказался смертельным. Возможно, били куском свинцового провода, канделябром или кочергой. Или чем-то похожим. Полагаю, что скорее металлическим предметом, чем деревянным. Тяжелым, иначе такой раны не нанесешь.
– А на убийце могли остаться какие-нибудь следы? – поинтересовался Томас.
– Может быть, несколько царапин и припухлостей… Там, куда попадали кулаки, – хирург в задумчивости облизал губы. – Судя по повреждениям костяшек на его руках – скорее всего, на челюстях и голове его противника. Об одежду или мягкие ткани так руки не разобьешь. Лицо распухнет, а тело нет. У одного было оружие, у другого не было. Поэтому он и действовал кулаками. Мерзко.
– Не спорю, – сухо согласился Питт, поежившись от холода. – А когда все это произошло, можете сказать?
– Опять ничего нового, – вздохнул врач. – Незадолго до того, как беднягу притащили сюда. Если смогу определить точнее, то сообщу… на Боу-стрит, правильно?
– Абсолютно. Спасибо вам.
Хирург пожал плечами, кивнул на прощание и направился к перевозящему трупы экипажу, чтобы дать указание увезти тело.
Питт опять взглянул на часы. Было без четверти пять.
– Ну что же, пора начинать побудку, – сказал он Телману. – Давайте приступать.
Его помощник тяжело вздохнул, но ему не оставалось ничего, кроме как повиноваться. Вместе они поднялись по ступеням дома, на которых было найдено тело, и Томас дернул за бронзовый звонок. Сэмюэлю понравилось, что начальник принципиально решил не идти к заднему входу, откуда должен был бы заходить полицейский: соглашаясь с самим этим принципом, инспектор ненавидел претворять его в жизнь. Лучше бы Питт делал это без него, Телмана.
Прошло несколько тягостных минут, прежде чем они услышали звуки отпираемой двери. Дверь открылась внутрь, и на пороге появился ужасно небрежно одетый лакей. Он был не в ливрее, а в обычных брюках и куртке, и стоял в проходе, таращась на ранних гостей.
– Слушаю вас, сэр, – произнес он с тревогой. Этот человек был еще слишком молод и поэтому не успел приобрести надменный вид, присущий большинству его собратьев по профессии.
– С добрым утром, – ответил Томас. – Прошу прощения за столь ранний визит, но боюсь, что произошел несчастный случай, который вынуждает меня провести опрос как слуг, так и членов семьи. – Он протянул свою визитную карточку. – Суперинтендант Питт, полицейский участок Боу-стрит. Передайте это вашему хозяину и выясните, не может ли он уделить нам несколько минут своего времени. Боюсь, что дело касается серьезного преступления, и я не могу позволить себе дожидаться более подходящего часа.