– Красивая ты, Агатка, ладненькая такая, – шептал, всё больше возбуждаясь, – так и хочется тебя, как конфетку, съесть. Дай мне скорей то, что у тебя между ножками. Невмоготу уже ждать.
Жадные руки потянулись к самым интимным местам её тела, потом он и сам навалился на неё всей своей тяжестью и, особо не интересуясь вопросом её готовности, ворвался в напряжённое окаменевшее тело. Агата к тому времени была вообще чуть ли не в шоке от страха. Ей было ужасно больно, а он, не обращая ни на что внимания, всё больше входил в раж, удовлетворяя себя любимого по полной программе. Когда он, наконец, получил то, что хотел, и слез с неё, Агата почти потеряла сознание от боли и отвращения. Но хорошо помнила как он, включив свет, стал рассматривать простыню и её бёдра, бесцеремонно раздвинув их во всю ширь. Даже внутрь заглянул. А потом изо всей силы ударил её по лицу.
– А крови-то нет! Ты, шлюха, обдурила меня, всё же, прикинувшись нетронутой, – зло пробормотал он сквозь стиснутые зубы. – Правильно говорила Люська с филфака, что ты в своём городе с кем только не спала. Это лишь вид у тебя, мол, такой скромный, а на самом деле печать поставить негде. Но так просто это тебе не обойдётся. Я тебя, шлёндру, хорошо проучу.
И он принялся бить жену, бить холодно и расчётливо, чтобы оставлять как можно меньше следов, но доставить как можно больше мучений. Она не кричала, боясь напугать тётку, спавшую за стеной, только тихонько стонала и закрывала лицо. Всё её тело превратилось в одну сплошную боль, а он всё бил и бил, с каким-то садистским остервенением. А потом снова возбудился и, ругая её на все лады самыми грязными словами, стал буквально насиловать, потому что она уже не лежала бесчувственным бревном, а пыталась сопротивляться.
– Ничего у тебя не выйдет, тварь, – пыхтел он у неё над ухом, – я тебя, гадину, так отделаю, что ты десять лет мужика к себе не подпустишь.
Когда он, исчерпав все силы, встал с неё, Агата уже практически не могла шевелиться, а простыня была в крови. Он же оделся, собрал свои вещи и прямо среди ночи ушёл, сказав на прощание, что на развод подаст сам, и причину укажет настоящую, и ославит её так, что уже никто на неё не польстится больше. Никто и никогда.
Перепуганная насмерть тётя Нюша, услышав последние слова несостоявшегося спутника жизни Агаты и громкий стук захлопнувшейся двери, робко вошла в комнату и окаменела от ужаса. Всё в спаленке было разбросано, а Агата, избитая и окровавленная, лежала на самом краю кровати, не в силах шевельнутся. В глазах её стояла такая боль, что сердце женщины сжалось.