Его снова толкнули.
— Ганнон! Это я, Суниатон.
Юноша наконец-то смог сфокусировать взгляд на друге, лежавшем всего в паре шагов от него. К удивлению Ганнона, они находились на палубе на носу, под матерчатым навесом, замеченным ими еще на носу лодки. И, похоже, одни.
— Ты несколько часов был без сознания, — озабоченно сказал Суниатон.
Стало существенно прохладнее, вдруг понял Ганнон. В просвете между бортом и навесом он увидел оранжевого оттенка небо. Скоро начнется закат.
— Жить буду, — прохрипел он и потом начал вспоминать, что случилось. — Ты как? Варсакон не…
Он не закончил вопроса.
Суниатон скривился.
— Я в порядке, — пробормотал он и вдруг ухмыльнулся. — У Варсакона теперь долго еще не встанет, сам понимаешь.
— И хорошо! Хренов ублюдок, — хмуро прошептал Ганнон. — Почему же его люди меня не убили?
— Они уже собирались, — ответил Суниатон. — Но…
Услышав, как скрипнули ступени, ведущие на основную палубу, он умолк. Кто-то идет. Спустя мгновение рядом с Ганноном уже стоял египтянин.
— Ты к нам вернулся, — проговорил он. — Хорошо. Человек, который долго не просыпается после такого битья, часто вообще не просыпается.
Ганнон бросил на него гневный взгляд.
— Нечего на меня так смотреть, — с упреком сказал египтянин. — Если бы не я, ты был бы уже мертвецом. Не исключено, что тебя бы еще и трахнули, перед тем как убить.
Суниатон вздрогнул, но ярость Ганнона не знала границ.
— И что, я должен быть благодарен?
— Какой ты горячий, а? — усмехнулся египтянин и присел рядом. — Не то что твой друг.
Ганнон кивнул.
— Попытаюсь продать тебя в гладиаторы. В домашнее хозяйство или для работы в поле ты не годишься. Встать сможешь?
Юноша позволил остальным помочь ему сесть. От режущей боли в груди его лицо перекосилось.
— Что такое?
Ганнон поразился беспокойству египтянина.
— Ничего. Может, пара ребер сломана, не больше.
— И все?
— Думаю, да.
Египтянин улыбнулся.
— Хорошо. Я думал, что пришел слишком поздно. Это могло стать первым случаем, когда мелкие шалости Варсакона зашли слишком далеко.
— Мелкие шалости? — еле слышно спросил Суниатон.
Египтянин махнул рукой.
— Обычно он довольствуется тем, что просто трахает какого-нибудь понравившегося ему беднягу. Раз по нескольку в день. Пока дело ограничивается этим, мне все равно. Это не снижает стоимости рабов при продаже. Но после того, что ты сделал, он бы вас обоих стер с лица земли. Мне плевать на его развлечения, но вот уничтожать ценный товар не следует. Поэтому вы здесь, пока я буду спать. У Варсакона есть ключ от клетки, и я не настолько ему верю, чтобы не предположить, что как-нибудь ночью он всадит вам нож между ребер.