Девушка обернулась – и я моментально забыл про Кафрана Рида, страховку, и вообще окружающий мир перестал существовать. Это была она, та самая, с лестницы! Дежурно улыбаясь, она подняла голову от своей тележки и увидела меня. Улыбка моментально сползла с лица. Столовый нож выпал из разжавшейся руки, сбив на лету какую-то безделушку. Тут девушка опомнилась, закончила сервировку и двинулась через весь зал к нашему столику.
Кафран просиял при ее появлении:
– Ама, познакомься, это Капак Райми. Капак, это моя дочь, Ама Ситува.
– Очень приятно, – выдал я, протягивая дрожащую руку.
– Взаимно. – Соприкосновение наших пальцев спровоцировало у меня моментальный стояк. Она, судя по улыбке, это почувствовала. – Мы, кажется, где-то встречались, мистер Райми. – В ее голосе слышался какой-то экзотический, неведомый мне акцент.
– Зовите меня Капак. Да, было дело. Однажды.
– Правда? – Кафран пришел в восторг. – Надо же, какое совпадение! А где?
– Что-то не припомню, – ответила Ама. – А вы, Капак?
– Кажется, у меня тогда случился марш-бросок. Весь день в пролете, только и помню, что лестницы, лестницы…
– Да, точно. Как там в песне было – «Сошлись мы на ступенях»?[5]
– Именно.
Ее улыбку можно было вешать в рамочке на стену. В промежутках между фразами она прикусывала язычок зубами.
– Надо будет снова встретиться как-нибудь, – мурлыкнула она.
– Только назначьте время и место, – ответил я.
– Непременно.
Она обернулась к Кафрану. Я почувствовал, как пульсирует толчками кровь, и схватился за край стола, подавляя сотрясающую все тело дрожь. Что Ама говорила отцу, я пропустил, очнулся, только когда она снова посмотрела на меня:
– Приятно было увидеться, Капак. Может, забегу к вам еще, ближе к десерту.
– Было бы замечательно.
Да-да-да! Пусть лежит на блюде в одной сахарной пудре, и ничего кроме. Я ел ее глазами, пока она ходила по залу, время от времени украдкой лукаво улыбаясь мне уголками губ. Сосредоточиться на работе было смерти подобно, однако пришлось сделать над собой усилие.
– А вы, молодой человек, я смотрю, глазастый больно, – сухо заметил Кафран, когда я наконец повернулся к нему. – Так пялиться на девушку, не смущаясь родного отца…
– Простите, мистер Рид, я…
Он расхохотался:
– Шучу. Ама у меня конфетка. Что уж парней винить, если они шеи сворачивают. Мне как отцу, наоборот, лестно.
Я смущенно улыбнулся:
– Вы сказали, ее фамилия Ситува. Она замужем?
– Нет. Мы с ее матерью давным-давно расстались. И не сказать чтобы друзьями. Она забрала Аму и вернулась на родину, взяла свою девичью фамилию и видеться нам с дочерью не давала.