Вы заживете новой жизнью; я от души желаю, чтобы она была счастливой и совершенно благополучной. Пусть минуют вас в будущем всякие испытания, хотя бы несравненно менее тяжелые, нежели то, на котором сейчас оканчивается ваша настоящая жизнь.
Я слушал эти слова, и ужас леденил мою душу. Маркиз, слегка склонившись, спросил меня:
— Подчиняетесь ли вы добровольно этому решению?
Я выпрямился, призывая себе на помощь весь остаток прежнего своего мужества. Потом, подняв голову, сказал:
— Я в вашей власти. Я не могу ни соглашаться, ни отказываться. Я покоряюсь.
К моему большому удивлению, этот ответ, которого естественно было ожидать от меня, несколько смутил моего врага. Я заметил, что он стал кусать себе губы и как-то неуверенно озираться по сторонам. Наконец, он заговорил снова, и в словах его звучал непонятный для меня упрек:
— Я ожидал, сударь, с вашей стороны большего к себе доверия. Признаюсь, эта пассивная покорность судьбе, о которой вам было угодно заявить, вовсе меня не устраивает. Вспомните, пожалуйста, с какими людьми вы имеете дело. Здесь не может быть и речи о палачах и жертве. Вы совершенно свободно можете принять предложение, которое мы вам делаем, или отвергнуть его.
Сбитый с толку, я смотрел на этого человека, слушал его странные слова и молчал. А он между тем настаивал на своем:
— Еще раз спрашиваю вас, соглашаетесь ли вы добровольно на смерть капитана Андрэ Нарси? Согласны ли вы пережить его и подвергнуться всего на несколько лет некоторому лишению свободы при очень мягких условиях?
Я не пытался больше понять что-либо и, пожав плечами, ответил:
— Нет.
Маркиз Гаспар покачал головой:
— Пора покончить со всем этим, — сказал он. — Давайте раскроем тогда свои карты. Итак, мой план, как я говорил уже, состоит в том, чтобы ввести в заблуждение на ваш счет все тулонские власти, гражданские и военные, а вместе с ними также и общественное мнение. Вас будут считать умершим, составят акт о вашей смерти, выроют для вас могилу и похоронят вас. После чего никому и в голову не придет искать вас в нашем доме, где вы будете временно находиться и вести одинаковый с нами образ жизни. Вы будете жить в надежде обрести полную свободу под небом какой-нибудь чужой страны. Для вас такая перемена жизненной обстановки не может представлять никаких особых лишений. Вы — человек холостой, ни детей, ни семейного очага у вас нет.
Однако для того, чтобы приступить к осуществлению моего плана, мне необходима некоторая помощь и с вашей стороны. Я не могу, как фея доброго старого времени, одним прикосновением волшебной палочки к какой-нибудь тыкве превратить ее в труп, который можно похоронить под видом вашего. Правда, я создам этот труп — и не хуже прежних фей, только несколько иным способом. Но мне совершенно необходимо для этого заручиться вашей помощью, и помощь эта, повторяю, должна быть вполне добровольной, без малейшего принуждения.