— Дон-Кихот… освобождающий каторжников!..
— Среди них могли быть и невинные.
— «В сомнении воздержись!» Кажется, есть такая французская пословица?
— «В сомнении разберись!» И, разобравшись, помогай правым.
— Да, разобравшись… Но это обыкновенно делают плохо. Некоторые люди легко ослепляются и принимают черное за белое.
— Зато некоторые другие видят хорошо.
— Даже этим я бы советовала иногда надевать очки… Это все та же история с бельем в харчевне. Люди щепетильные, раньше чем лечь, осматривают его хорошенько. Не так ли, Мэри? На днях князь Чернович декламировал нам чудесные стихи на этот сюжет…
Намек? Я ничего не понимаю… При чем тут Чернович? Я смотрю на леди Фалклэнд… Теперь она бледнеет в свою очередь. Какая новая низость скрывается здесь? Постой-ка! На всякий случай ответный… да, последний залп:
— Будьте спокойны, мисс Эдит. В данном случае я не довольствуюсь очками. У меня на это есть подзорная труба: из Перы я отчетливо вижу с ее помощью Канлиджу и все, что там происходит. Еще того лучше: по моей должности военного атташе я имею при себе телескоп, и мне иногда приходит в голову фантазия заглянуть подальше… В Шотландию, например. Но я заболтался и забыл, что уже очень поздно.
На этот раз — то был решительный удар. Он положил ее на месте, вывел из строя…
А леди Фалклэнд провожает меня до мостков одна.
Я целую ее руку.
— Ну что? Надеюсь, я умею за вас вступаться?
Но леди Фалклэнд, по-видимому, вовсе не так довольна моей защитой. Она качает головой:
— Друг мой! Заклинаю вас, будьте осторожны…
— Осторожен? Вы произносите это слово? Вы, такая бесстрашная?
Она снова качает головой, задумывается на минутку, колеблется. Из глубины сада долетает смех ребенка.
— Бесстрашная, да! Если б дело шло только обо мне… Но мой мальчик… Ведь я должна оберегать вот этот смех. Он больше не будет звучать, когда я уйду отсюда, вы это знаете…
Я невольно возражаю:
— Да, знаю… И сказал вам об этом когда-то у госпожи Эризиан, которая умоляла нас отказаться от наших прогулок. Тогда вы запретили мне говорить об осторожности. Что изменилось с тех пор?
Она тревожно смотрит на окно, откуда, несомненно, за нами шпионят серые глаза.
— Ничего не изменилось… Но я чувствую, что надо мною носится какая-то опасность и что с каждым днем она ближе. Пощадите меня, друг мой!
Меня охватывает внезапное волнение. Я ничего не отвечаю. Поцеловав еще раз протянутую мне руку, я спускаюсь с лесенки. Каик стоит у нижней ступени.
— До свиданья… Когда?
— Подождите! Есть одна вещь… которую я вам должна сказать…
— Дур!
Это я кричу каикджисам, которые покорно останавливаются. Но леди Фалклэнд переменила намерение и делает жест рукой.