— Скверное дело, господин полковник, хуже, чем мы предполагали…
— Что? Леди Фалклэнд?
— Кузина обвиняет ее формально.
— Обвиняет?.. В чем?.. В том, что она убила…
— В том, что она подослала убийц.
— Ну, вот еще… Но кого же она подослала?
— Князя Черновича.
— Я ошеломлен, ваше превосходительство!..
— Да, — повторяет Мехмед-паша, — князя Черновича. И вот тут-то, как бы это сказать по-французски… тут-то и зарыта собака. Чернович, несомненно, способен на все, и леди Фалклэнд могла его просто купить…
— Купить?.. Купить Черновича, чтобы он убил сэра Фалклэнда, который был его лучшим другом?..
— Возможно, что он уж больше ничего не мог извлечь из этой дружбы.
— О!.. Но вы, по крайней мере, допрашивали князя? Что он говорит.
— Он отрицает. У него даже готовое алиби, слишком готовое. Я, конечно, рассмеялся ему в лицо.
— Почему?
— Русское алиби в Константинополе! Много ли оно стоит? У этих людей столько же соучастников, сколько единоверцев, протеже и клиентов. Они у себя дома… Впрочем, я вовсе не утверждаю, что Чернович убил Фалклэнда собственными руками… Скорее он послал наемного негодяя. Пера кишит болгарскими комитаджи. Наконец, все алиби земного шара не перевесят того, что у леди Фалклэнд с Черновичем было свидание в понедельник вечером, и они могли сговориться, что Чернович был свободен весь день во вторник и что во вторник, на закате солнца, Фалклэнд был убит, как раз вовремя.
Мехмед-паша по моим глазам старается определить эффект своего красноречия…
Я задаю вопрос:
— Значит, господин маршал, вы непременно хотите установить прямую связь между предполагаемым разводом и убийством?
— Дайте мне другую гипотезу!
— Возможно, что здесь просто убийство с целью грабежа.
— Грабители не стали бы ждать Фалклэнда на станции Иеди-Куле. Откуда они могли знать, что он проедет туда? Откуда они могли знать день и час? Чернович все это знал: никто, кроме него.
— Но ведь грабеж налицо? Труп был обобран.
— Да, взят бумажник, в котором были документы для развода. Да, я знаю, в нем было еще несколько турецких фунтов. Но ведь надо было устранить подозрение… Впрочем, неужели вы думаете, что Чернович, который должен своему портье тысячу фунтов, стал бы гнушаться маленькой находкой?
— Что вы, господин маршал! Секретарь посольства, джентльмен…
— Мразь!.. Слушайте, господин полковник. Во всем этом меня удивляет вот что: неужели эта бедняжка, леди Фалклэнд, не нашла себе лучшего защитника?.. Право, женщины слепы от рождения…
Он на минуту умолкает и переносит все свое внимание на меня. Я возвращаюсь к обвинению.
— Итак, господин маршал, вы настаиваете на том, что убийство произошло по желанию леди Фалклэнд?