– В половине седьмого, не позже, – сказал Генри и зашагал по дорожке. – Не зевай, Элис!
– Сейчас, минутку! – крикнула она в ответ, глядя на Саймона.
В этот момент механик одарил ее лукавой улыбкой, перед которой невозможно было устоять. Она, словно защищаясь, скрестила руки на груди.
– Вы никогда не упоминали, что были нападающим.
– Просто разговор об этом не заходил. А парни не начинают разговоров с девушками, перечисляя очки, которые заработали за один матч. Но Генри это интересно, и я получил то, к чему стремился.
– Так у вас были скрытые мотивы? – Она вскинула брови.
– Да, разумеется. Я хотел снова увидеть вас. А теперь еще и поужинаю вместе с вами. Похоже, я получил даже больше, чем надеялся получить.
Столь откровенное признание лишило Элис дара речи, и она молча глазела на механика. Ни один мужчина не ухаживал за ней так настойчиво.
А он, надев кепи, сказал:
– Увидимся в половине седьмого.
Весело насвистывая, Саймон пошел к дому холостяков. Элис же таращилась на то место, где он только что стоял. Словно он оставил там свои слова. Слова, которые, как ей казалось, висели в воздухе зажженными фонариками.
Стул и еще одну тарелку пришлось взять у Пенроузов, соседей; кроме того, Сара добавила в рагу ячменя, чтобы хватило на четверых. И хотя Элис терпеть не могла уборку – впрочем, их маленький домик особенно и не требовалось убирать, – она все же вымела полы и минут десять перестилала свою постель, пусть даже та была скрыта пологом.
Посмотревшись в ручное зеркальце Сары, Элис решила не делать прическу. Да и зачем ей добиваться подобия элегантности? Ведь для этого не было причин.
Пожав плечами, Элис отложила зеркальце. Она, как могла, прибралась в доме, но изменять внешность не собиралась. Уж какой уродилась… Ее лицо – это ее лицо. Она была дробильщицей с типичными для ее профессии розовыми щеками и с модной прической выглядела бы глупо.
Когда же до половины седьмого оставалось всего несколько минут, она уже стояла у плиты, то и дело раздражая свою невестку.
– По-моему, ты впустил в дом бабочку, – обратилась Сара к мужу.
– Прибей ее свернутой газетой, – отмахнулся Генри.
– Бабочек не бьют газетами, болван! – заявила Элис. – Но я попытаюсь вам помочь и…
– Поможешь, если сядешь и будешь сидеть смирно, – перебила Сара.
Элис со вздохом села и сложила руки на коленях. И тотчас же принялась барабанить носком туфли по полу, пока строгий взгляд невестки не заставил ее замереть.
«Ты совсем спятила, – говорила она себе. – Ведь это всего лишь ужин».
Но все-таки он хотел видеть ее. Даже после того, как она была с ним холодна. Да-да, он не отступился, как большинство мужчин на его месте. И это о многом говорило.