В дверь постучали, и Элис посмотрела на часы: ровно половина седьмого, но заставлила себя сидеть, пока Генри открывал дверь и приветствовал гостя. Ее сердце сжалось, когда она увидела в его руке букетик цветов – маргаритки, анютины глазки и луговые лютики. Сезон полевых цветов заканчивался, цветочки слегка привяли, но все же привнесли радостные краски в их убогий домик.
При виде букета Генри нахмурился, и Элис решила, что он посчитал гостя слишком дерзким. Саймон же протянул букетик Саре и проговорил:
– Миссис Карр, спасибо, что предоставили мне место за вашим столом.
Щеки Сары запылали. Заикаясь, она поблагодарила Саймона и взяла букет. Ужасно смутившись, она озиралась, не зная, что делать с букетом. Тут Элис выступила вперед с глиняным кувшином, куда и поставила цветы. Сара же пристроила кувшин посреди стола. Она то и дело касалась лепестков, словно боялась, что они улетят.
– Никаких ухаживаний за моей женой, – с деланой строгостью предупредил Генри.
Когда он отвернулся поставить на стол посуду, Саймон быстро подмигнул Элис. Ее щеки, возможно, стали такими же красными, как у Сары. Что ж, его стратегия сработала. Ведь никто не мог упрекнуть человека в том, что он преподнес очаровательный подарок женщине на сносях. Саймон был коварен, и это делало его опасным.
Как только ужин оказался на столе, все сели, но Саре было очень трудно устроиться в тесноте. Генри помог ей опуститься на стул, подложил подушку под спину и сел рядом с ней, Элис уселась напротив брата, а Саймон – слева от нее. Стол был совсем маленький. Стоило ей податься вперед – и она коснулась бы плечом его плеча.
– Не хочешь прочесть молитву? – неожиданно спросил Генри у гостя.
На лице последнего отразилось смущение, но он тут же ответил:
– Вы оказали мне большую честь.
Хозяева склонили головы и стали ждать. Саймон же откашлялся, потом проговорил:
– Господи, мы благодарны тебе за земные богатства, поскольку это означает, что нам дано вынести наверх скрытые сокровища, но больше всего мы благодарны за возможность обеспечить тех, кого любим – наших родных и друзей. Аминь.
– Аминь, – подхватили все остальные.
Речь была простой и короткой, но Элис она очень понравилась. Знал ли Саймон, каким низким стал его голос, когда он заговорил о возможности обеспечить родных и друзей? Расслышал ли нотки тоски в своем голосе? Может, он скучал по семье? Он никогда не упоминал о своих друзьях, но, возможно, у него были старые армейские приятели.
Какое одинокое существование – бродить по всей Англии в поисках работы. Впрочем, сама она никогда не покидала Тревин, однако очень хотелось.