Думанский хотел было отвлечься на что-нибудь другое — так подсказывал ему здравый смысл, и все же уязвленное самолюбие никак не могло согласиться с житейской мудростью. «Но что я, в конце концов, сделал? Какой совершил смертный грех? За что такие мучения! Ведь это же невозможно дальше выносить! Зачем только брал это опекунство… Разве можно было рассчитывать на какие-то улучшения? Из этой ямы еще никто не выбирался, а я взял и сам затянул себе петлю на шее. Что из того, что она мне венчанная жена? Давно нужно добиваться развода и потом действительно поместить ее в лечебницу — в Удельную, в Крым… Там ей самое место, а я все жалею! Тряпка, за это и терплю от нее! Решил поиграть в благородного супруга… Зачем? Зачем? Свистунов давно советовал — брось все, смени квартиру, спрячься от всех, ищи душе покоя! Какой там покой! Сам-то он может обрести этот покой? От покоя, что ли, его исступленные сочинения? Великий композитор! Тоже мне, советчик!»
Опомнившись наконец, адвокат кинулся в приемную: секретарь преспокойно сидел на своем обычном месте, во взгляде его прочитывалась одна неизбывная скука.
— Так где она сейчас? — бросил Думанский.
— Сказала, что едет домой, — ответил секретарь, лениво зевая.
«Проклятье! — чуть не произнес вслух адвокат. — Дома — истерика, здесь — грубое сонное царство! Вот дрянь… Решено — разведусь, и точка!»
Вне себя от ярости, он рванул с вешалки пальто и мысленно был уже на улице, но пронзительный телефонный звонок остановил Думанского. Не дожидаясь, пока «проснется» секретарь, Викентий Алексеевич сам снял трубку:
— Адвокатское бюро слушает!
Приятный голосок барышни-телефонистки проворковал:
— Алло! С вами будут говорить из полицейского управления.
Девичий голос сменился стальным баритоном:
— Это адвокатская контора? Извольте-ка пригласить господина Думанского.
— У телефона. Слушаю.
На том конце провода замолчали. После короткой паузы тот же голос, но уже в более мягком тоне, произнес:
— Господин Думанский… Видите ли, у нас весьма печальное сообщение, касающееся…
— Моей жены? — не задумываясь, выдохнул Думанский. Услышав эти слова, секретарь встрепенулся.
— Нет, нет! С ней, слава Богу, все в порядке.
«Я убежден как раз в обратном», — подумал Думанский, а голос в трубке продолжал:
— Речь идет о вашем сотруднике, господине Сатине. У вас ведь служил такой сотрудник?
Викентий Алексеевич почувствовал, как у него начинает кружиться голова, и опустился в кресло.
— Помилуйте! Разумеется, Алексей Иванович мой ассистент, мой ближайший сотрудник! Очень положительный человек… Простите? Я что-то не понимаю — то есть как «служил»? Он и сейчас…