Необходимость подобных личностей Непринцев признавал, а антипатию свою умел, если нужно, запрятывать очень глубоко.
Татьяна Леонидовна Судашева являла собой блестящий образчик того, как Создатель, обделив человека чем-то одним, щедро вознаграждает другим, более нужным. Татьяну Леонидовну даже при большом желании нельзя было назвать красивой. Маленький рот, асимметричное лицо, широко раскрытые глаза за стеклами очков, неправильное строение челюсти, выступающий лоб — все это придавало ей, пожалуй, даже несколько отталкивающий вид. Однако по интеллекту едва ли кто из знакомых Непринцева, а тем более следователь, могли быть приравнены к Судашевой.
Выставлять свой ум напоказ она не любила, считая, что разум, данный любому существу Богом, — дело глубоко интимное. Одевалась Татьяна Леонидовна скромно, что вполне понятно, если учесть ее внешность и зарплату. Обычно ходила в простом ситцевом платье в горошек, подобное которому сейчас уже и трудно отыскать в самых нищих магазинах. В холодную погоду надевала две кофточки темных цветов. На ногах — туфли без каблуков. В следственном отделе топили пока прилично, поэтому радикальные меры не требовались. Для выхода на улицу на стенке висело черное потертое пальто.
Непринцев, любящий производить впечатление внешним видом, вкусов Татьяны Леонидовны одобрить не мог. Однако молча терпел. По трем причинам: она была старше, он сидел в ее кабинете, и к тому же она следователь. О том, что Судашева еще и женщина, Паша даже не задумывался. Заповедь Высоцкого «Ты примечай, какого пола твой сосед» уже давно ушла из его жизни.
Официально Судашева считалась следователем. Но если бы этим ее деятельность ограничивалась, она вряд ли достигла бы такой известности среди определенных кругов.
Татьяна Леонидовна была еще и специалистом по маньякам. Трудно сказать, что помогало ей так удачно работать в этой области — интуиция или психология, однако факт остается фактом: Судашева могла описать человека, рассказать о его внутреннем мире, точнее о том мире, в котором существует маньяк, уже после первого совершенного преступления.
Сейчас именно этого от нее и ждали.
— Павел Александрович, я внимательно изучила материалы дела. Вы настаиваете, что совершить это убийство мог лишь близкий знакомый потерпевшей. Признаться, я слабо понимаю, на чем основано ваше убеждение.
— Но…
— Минуточку. Я всего лишь хочу заметить, что ждать девочку в подъезде мог и незнакомец, следивший за жертвой достаточно длинный срок. Поэтому…
— А что говорит ваш портрет?
— Всему свое время.